Спасенное сердце, Палачи Аида - страница 10

Я закрыла глаза и сделала еще один глубокий вдох, а потом быстро открыла четыре засова и повернула ручку. Затолкав страх подальше и досчитав до трех, я открыла дверь только для того, чтобы оглушительно завизжать и споткнуться, больно ударившись при этом спиной о стену.

В узком коридоре, прямо напротив двери в нашу комнату, расположился на стуле этот татуированный дикарь, Флейм. Я знала, что он постоянно сидит здесь, потому что шпионила за ним в дверной глазок. Не знаю, то ли он сторожил, чтобы мы не сбежали, то ли просто охранял нас, но этот мужчина очень редко покидал свой пост.

Глубокие черные глаза Флейма были сосредоточены на длинном серебряном лезвии, которое он держал в руке… лезвии, которое резало испещренную многочисленными шрамами внутреннюю сторону предплечья. Он возбужденно дышал и облизывал губы, а из штанов выпирал эрегированный член.

Я всхлипнула, не в силах сдержаться, и Флейм перевел свой встревоженный взгляд на меня. А потом рыкнул, недовольный тем, что его прервали, и я в страхе попятилась назад.

Нож с грохотом упал на пол, а натянутый как струна Флейм вскочил на ноги. Я попыталась слиться с дверью, но неожиданно позади меня раздался скрип половицы, и его внимание переключилось на этот звук.

Флейм медленно выдохнул и сжал руки в кулаки. С предплечья, которое он резал, на пол стекали капельки крови. Я проследила за его взглядом и увидела Мэдди, которая сидела на краю кровати и восхищенно смотрела на Флейма своими зелеными глазами. А потом она спокойно посмотрела на лужицу крови и тяжело сглотнула.

Я начала медленно подниматься, но Флейм заметил мое движение. Его дыхание стало тяжелым, а взгляд диких черных глаз заметался между Мэдди и мной.

— Иди вниз, Лила и делай, что собиралась, — мягко произнесла Мэдди. — Если мы поспим, то ты успокоишься.

— Я не оставлю тебя с ним наедине. Ты что, сошла с ума? Он выглядит так, как будто готов кого-нибудь убить!

Мэдди расслабила плечи и посмотрела в мою сторону.

— Я уверена в том, что Флейм не причинит мне вреда. — Она снова встретилась с ним взглядом и покраснела. — На самом деле, он единственный мужчина, с которым я чувствую себя в безопасности.

Я повернула голову и посмотрела на Флейма, пытаясь увидеть в нем то, что заметила Мэдди. На нем были черные кожаные штаны, черная облегающая футболка и кожаный жилет, такой же, как носили они все. На груди висели ножи и оружие, а все тело этого бородатого и растрепанного мужчины, покрывали татуировки.

От усталости я пошатнулась, и Мэдди воскликнула:

— Лила. Иди, пока не упала тут в обморок! — сказав это, она вновь уселась на кровать и стала смотреть в окно. Флейм опустился на пол возле дверного проема, взял новый нож и, не отрывая взгляда от Мэдди, снова начал резать свое предплечье.

Внизу раздался еще один громкий выстрел, от которого задрожал висящий в коридоре светильник. Мэдди, погруженная в свои мысли, даже не обратила на него никакого внимания. Флейм был занят собственным кровопусканием, поэтому я могла спуститься вниз и бросить вызов возмутительному поведению этих животных.

Осторожно обойдя Флейма, я спустилась по лестнице в коридор, который вел в клуб. С каждым шагом шум становился все сильнее, а когда громкая музыка сотрясла деревянные стены, я вздрогнула. Никогда в жизни я еще не была так зла и так отчаянно не нуждалась во сне.

Я остановилась возле стальной двери, которая вела в эту обитель зла, и настроилась на то, чтобы сразиться с неверующими. Трясущейся рукой я потянулась к ручке и на мгновение засомневалась. Если бы я осмелилась бросить вызов мужчине в общине, то меня бы жестоко наказали. Выпороли. Изуродовали. Или раскаленным железом поставили бы клеймо в виде распятия. Но там я знала свое место. У нас все было организовано и подчинено порядку, и женщины никогда не оспаривали поступков мужчин. В этом же клубе царили свободные нравы, и все делали то, что хотели, невзирая на чувства других людей, которые находились здесь.

Я всегда была самой покорной из Окаянных, той, что постоянно оставалась в рамках и не переступала границ, в отличие от бедных Беллы и Мэй. Но дни без сна, недостаток еды и страх перед неизвестностью толкали меня сделать то, на что бы я никогда не решилась.