Спаси меня, пока не поздно - страница 10
Моя голова взрывается болью.
— Прекрати! У тебя же сотрясение будет!
— Отойди от меня, урод! — игнорирую его руки, хватающие за плечи и вновь со всего размаху бьюсь головой об стену. Лишь бы только все это прошло. Эти видения, они меня убивают.
Ему удается оттащить меня от стены, и нагое тело начинает колотить от холода в его руках.
— Иди в кровать, Эйприл. Слышишь? Почему ты сняла футболку, которую я тебе дал?
— Мне было жарко, — думаю, он не понимает моих слов за рыданиями. — Мое солнышко, его нет.
Он молчит, поджимая губы и с жалостью смотря на меня.
— Я знаю…
— Натан, мне плохо, — совсем по-детски, всхлипывая и вытирая соленые дорожки на лице, жалуюсь я. — Больно. Все тело ломает. Больше так не могу. Я умираю. Прошу…
Предвещая мои слова, он резко отрицательно мотает головой. Конечно, этот хренов «рыцарь», «благодетель» никуда не собирается меня отпускать. Он решил, будто таким образом спасает меня, излечивает. Каждый раз я говорю, что уже поздно, но он не слышит и продолжает держать меня взаперти, приносит еду в пластиковых тарелках, внимательно следит пока я не начну есть. Но мне не хочется совсем. Я лишь желаю отсюда выбраться и уйти назад. Вернуться к тому, от чего убежала. Мне не важно, каких демонов он душит в себе, думая, что спасает мою жизнь. Или это страдания по тому, что не смог помочь брату, или та непонятная хрень, что заставляет врачей помогать людям, может он просто извращенец и упивается моей ломкой. Кто знает. Мне плевать. Здесь он держит меня незаконно, это уже уголовное дело. Чертовски везет Натану, что никому давно уже нет до меня дела. А сколько я здесь торчу.
— Дай мне хоть что-нибудь! — вновь повышаю голос.
— Сядь, — спокойно говорит он и тянется к карману джинсов.
Знаю, что там у него. Мне это не нужно. Поэтому, когда он пробует протянуть мне пачку, я взвинчиваюсь, стукаю по его руке, переходя на уже привычный в этом доме крик.
— Достали меня твои сигареты, они не помогают!
От неожиданного удара он разжимает пальцы, и пачка с глухим звуком падает на ковер.
Не знаю, из чего этот мужчина сделан. Наверное, из куска гранитной терпимости. Если бы я была на его месте, то давно бы уже сдалась и отпустила на все четыре стороны… или лучше пристрелила. Натан сдержанно выдыхает через нос, однако я вижу, как в злости он сжал челюсти.
Пару раз он давал мне какие-то таблетки, от которых я быстро засыпала, но потом перестал это делать. И их место заменили сигареты. Поначалу я дымила так, будто это единственное в мире, что может унять терзания в моем теле, но ломка не облегчалась ни на йоту. Как ни странно, он и сам затягивался вместе со мной.
Мое тело желает лишь одного. Мы оба это знаем. И в его силах прекратить мои припадки, этот мужчина может сделать меня счастливой. Достаточно лишь просто позволить мне уйти. Но я даже не заслужила того, чтобы окно в моей комнате с отвратительными ракетами было открыто.
— Я уже хрен знает, сколько здесь нахожусь! Мне ничего не помогает. Еще немного и я свихнусь или умру, — голос дрожит от напряжения. Как же он не понимает? — Поздно, Натан. Мне не помочь.
— Никогда не поздно, — доктор смотрит мне прямо в глаза. Он верит в то, что говорит. — Слышишь? Никогда. Поверь в это и сама почувствуешь, что ты все можешь. У тебя нет ВИЧ, нет гепатита, ты чиста, кроме, конечно этой наркотической дряни в крови. У тебя все еще может быть.
Мне смешно.
— Все продолжаешь убеждать себя…
— Да пойми ты, — неожиданно громко вспыхнул Натан, вновь крепко хватая меня за плечи, — не себя я убеждаю, а тебя. А ты, как страус, засунула голову в песок и не желаешь слушать ничего из всего того, что я тебе говорю. Смеешься надо мной. Ведешь себя, как настоящая дура.
— Так отпусти.
— Что? — он удивленно моргает.
— Отпусти, — просто говорю я, сбрасывая его ладони с обнаженных плеч. Странно, что меня вообще не смущает собственная нагота. — Я не желаю излечиваться. Не хочу слезать с того, что может дать мне хоть грамм счастья. Ты сам прекрасно должен знать, что если человек не желает выздоравливать он и не станет. Разве не так?
Он прищуривается.