Спаситель мира - страница 20

— Я весь внимание, мисс Хеллер.

— Знаю… — Виолет чувствовала себя неловко, эдакой неприятной особой или неумелой актрисой, пробующейся на роль. — В руках у меня была ложка с соусом, на плите — ужин, поэтому следовало просто крикнуть сына, но такой мысли даже не возникло. Сейчас вспоминаю, что, открывая дверь черного хода, наоборот, старалась не шуметь… — Она осторожно подалась вперед и, зажмурившись, прислушалась, как стул скрипит под ее весом. — Не думайте, что я рассчитывала застать Уилла за чем-то постыдным! Не-ет, только за своими комиксами, он ведь часами их рисовал.

— Что вы обнаружили в то воскресенье?

— В то воскресенье? — озадаченно переспросила Виолет. Яркий кадр на пленке воспоминаний неожиданно померк, и пару секунд она не видела ничего. — В то воскресенье я прошла в глубь сада — шагов десять, не больше — и обнаружила Уилла ничком лежащим на траве.

Латиф изучал плитки потолка и задумчиво жевал тупой конец карандаша — определить, слушает он или нет, было невозможно.

— Продолжайте, мисс Хеллер!

— Я опустилась на корточки и перевернула Уилла. Помню, двигалась почти бесшумно, словно боясь привлечь внимание. Его глаза были открыты, но показались мне… — Виолет запнулась, подыскивая нужное слово. — Пустыми, как у дорогой куклы. Я где-то слышала, что лунатиков будить опасно, только Уилл очнулся от первого же моего прикосновения, по крайней мере взгляд тотчас стал осмысленным. Сын поднялся, с моей помощью пришел в дом, а потом мы с Ричардом уложили его в постель.

Заметив, что Латиф перестал конспектировать, Виолет вопросительно на него взглянула, но детектив жестом велел продолжать.

— Уилл с детства отличался от сверстников и казался странноватым, но подобного прежде не случалось. Он точно заблудился и не знал, где находится. Я сразу поняла: сын болен. — Виолет неожиданно рассмеялась. — Детектив, я параноик, и, хотя гордиться здесь нечем, мои наихудшие опасения обычно сбываются. В общем-то из-за этого я и стала параноиком…

Возникшая пауза показалась Латифу чересчур долгой, и он деликатно кашлянул в кулак.

— Как ваш свекор отреагировал на произошедшее?

— Ричард назвал меня истеричкой, безмозглой курицей… — Виолет затаила дыхание, словно что-то припоминая. — В выражениях не стеснялся. Дабы он замолчал, я в конце концов признала, мол, да, с выводами немного поспешила. Я очень боялась, что сын нас услышит, но мы с Ричардом периодически проверяли: Уилл крепко спал. — Порывшись в карманах, Виолет вытащила сломанную сигарету. — Даже сейчас, когда Уилл спит или лежит с закрытыми глазами, никто не скажет, что он болен.

Откуда-то из недр стола Латиф извлек зажигалку и гостеприимно протянул Виолет. «Так он курит! — про себя удивилась она. — Уверена, что не сигареты, скорее… пенковую трубку!»

— Когда болезнь вновь дала о себе знать?

Виолет позволила себе бесстыдно-долгую паузу: зажгла сигарету и, держа ее посредине, затянулась. Выпустив дым, она откинулась на спинку стула и стала наблюдать, как детектив ждет ответа на свой вопрос, отчаянно борется с нетерпением, а его желтый карандаш шершнем порхает над столом. Почему он так интересуется болезнью Уилла? Вопросы какие-то злые, язвительные… Неужели ему «Нью-Йорк пост» приплачивает? Виолет живо представила на первой странице фотографию Уилла, а под ней заголовок: «Уилл-потрошитель, гроза метро» или что-то еще более отталкивающее, намеренно исключающее понимание и сочувствие. Из недр памяти всплыли газетные заголовки, посвященные тому судебному процессу, но Виолет решительно отправила их обратно. Собственные откровения неожиданно показались опрометчивыми, эгоистично-корыстными. Только разве можно молчать, будто Уилл умер?

— Детектив, на этаже есть уборная?

В глазах Латифа мелькнуло изумление.

— Да, конечно, мисс Хеллер. Слева от кабинета, в самом конце коридора.

Виолет вскочила, растянула губы в сконфуженной улыбке и бросилась к двери, оставив пальто и сумочку на стуле. Уже переступив порог, она обернулась: Латиф перебирал каталожные карточки и ксерокопии. «Какое доброе лицо! — вновь подумала Виолет. — Детектив — сама мягкость и деликатность, когда не играет на публику. Может, стоит рассказать ему все?»