Спаситель мира - страница 30

— Крэк покуриваю, инспектор Мартинес, — радостно сообщила Хезер Ковингтон. — Нужно же как-то расслабляться!

— Спасибо, Рафа! — вздохнул Мартинес. — Спасибо, что рассказываешь новости! — Когда он делал паузы, воцарялась мертвая тишина. — А чего ты в углу стоишь? Подойди ближе, побеседуй со старым знакомым!

Хезер Ковингтон зажмурилась и стиснула зубы.

— Не могу, — наконец проговорила она. — Не могу, инспектор. Я плохо выгляжу.

Пару секунд Мартинес не издавал ни звука, а когда заговорил снова, его голос звучал ровно и бесстрастно, как у хирурга, просящего зажимы и стерильную вату.

— Рафа, кто это с тобой?

Хезер не успела ответить, как Ёрш оттолкнулся от стены и змейкой скользнул между ее ног. Грохот транспорта сотряс комнату, как спичечный коробок. Мартинес прорезал дымный полумрак лучом фонарика, только Ёрш был уже в туннеле — чуть не вылетел прямо на рельсы, но спасло журчание воды. Он остановился у самого края бетонной дорожки, шатаясь, словно пьяный моряк в конце причала. Ёрш решил затаиться и ждать, сколько хватит терпения. Его никто не преследовал.

«Инспектор может арестовать Хезер, — размышлял Ёрш, — застрелить ее или курить с ней крэк». Он вытаращил глаза, зажмурился, затем снова открыл и зажмурился, стараясь прочувствовать разницу между темнотой внутри и снаружи. Где-то в глубине туннеля слышался шорох опавших листьев. Ёрш сосчитал до ста, сделал несколько глубоких вдохов и сосчитал от ста до одного. Покончив с обратным счетом, он двинулся к следующей станции.

В туннеле поднялся ветер, и Ёрш остановился.

— Поезд из центра, — вслух проговорил он, стараясь отвлечься от недавних приключений. — Наверняка экспресс! — добавил он и растопырил пальцы, чтобы почувствовать движение воздуха. — Да, прямой поезд до Бронкса, маршрут D.

Вдали раздался гул, и Ёрш прибавил шагу. Как хорошо наконец остаться наедине с собой, даже в мыслях порядок образовался! Как спокойно в темном душном чреве земли, как безопасно! Нарастающий вместе с ветром гул казался на удивление приятным, и Ершу в нем чудилось какое-то тайное послание. Он приник ухом к бетонной стене и прислушался.

Спустя годы, наслаждаясь комфортным затворничеством, генеральной репетицией которого была почти вся его жизнь, Латиф признает, что сразу определил Виолет как ключевую фигуру расследования. Иначе он отослал бы ее домой уже после пяти минут беседы: зачем баловать вниманием человека, который явно что-то не договаривает? «При встрече с Виолет моя интуиция сработала моментально и безошибочно», — тихо скажет он, а потом спрячется за фирменной отрешенной улыбкой.

На самом деле Латиф не выгнал Виолет из кабинета потому, что она напоминала портрет кисти Брейгеля — казалась несуразной и одновременно совершенной, а еще потому, что в тот момент он мог лишь ждать. Да, она была эксцентричной и своенравной, зато, в отличие от большинства матерей, которые мешали ему работать, ни на секунду не утратила самоконтроль, и Латиф решительно не представлял ее бьющейся в истерике. «Она не желает доставлять мне удовольствие», — подумал Латиф, чувствуя, как в нем просыпается интерес. Однако всерьез он ее не воспринимал — ни в рамках расследования, ни вне их, — пока не позвонили из дорожной полиции.

Когда Латиф зачитал отчет о преступлении ее сына, Виолет отреагировала вполне предсказуемо — притихла, словно ей сделали непристойное предложение, и уставилась на него с ненавистью, хорошо знакомой любому детективу. Молчала она, вероятно, потому, что во рту пересохло от гнева. Латиф посмотрел на Виолет спокойно, даже ободряюще: былые опасения улеглись, а прочесть отчет вынудила она сама.

— Видимо, для вас, мисс Хеллер, вполне естественно мешать свершению правосудия. — Латиф «уронил» досье на стол — звук получился впечатляющий! — Я чуть не заподозрил, что у вас самой криминальное прошлое!

— Детектив, вы полицейский от Бога! — глядя в окно, съязвила Виолет. — В каждой старушке мафиози видите.

— Пожалуйста, послушайте! Из того, что мне известно о вашем сыне, напрашивается вывод: времени в обрез. Концентрация лекарственных препаратов в его организме крайне низка, он в опасной среде, а случись шизоаффективный приступ, может стать неуправляемым. — Откинувшись на спинку стула, Латиф позволил Виолет осмыслить услышанное. — Почти уверен, будет совершено преступление, серьезное, тяжкое. Вероятность крайне велика. Не исключаю, мисс Хеллер, что оно совершается в этот самый момент.