Спасти адмирала Макарова - страница 25
– Сергей Сергеевич, – вдруг встрепенулся Макаров, – а где же у нее винт, и почему такая странная заостренная форма? И вообще, как это работает?
– Степан Осипович, подробностей я и сам не знаю, это военная тайна, но, по сути, это подводная ракета, использующее для «смазки» явление суперкавитации. Во время подводного «полета» почти все ее тело находится внутри вакуумного пузыря, в воду погружены только кончик носа с водозаборником и кавитатором и концы хвостового рулевого оперения, которые сейчас находятся в сложенном состоянии. Скорость – двести узлов, дальность этой новейшей модели «Шквал-М» – сто двадцать кабельтовых, боевая часть – двадцать пять пудов взрывчатки, в полтора раза превосходящей по мощи тротил и в десять – влажный пироксилин. Вес самой гидрореактивной торпеды – сто семьдесят пудов.
Макаров задумался.
– Сергей Сергеевич, но это же смертный приговор линейному флоту…
– Не совсем, Степан Осипович, – ответил Карпенко, – от этого оружия есть способы защиты, сводящие риск к приемлемым величинам. Не будем сейчас вдаваться в подробности, но они есть. Но вы мыслите в правильном направлении. В наше время броненосные линейные корабли вымерли как динозавры. А во-о-о-н там, видите, на «Быстром» наклонные такие контейнеры? Там то, что уничтожило линейный флот начисто. От этого оружия защита так и не была придумана…
– Вы меня интригуете, Сергей Сергеевич, – заинтересовался адмирал Макаров, – мне даже не верится, что можно создать что-то еще более убийственное и смертоносное. Ну-ну, говорите, не томите…
– Степан Осипович, вы про ракеты Засядько помните?
Макаров кивнул.
– Гениальный был человек. Так вот, там далекие потомки его боевых ракет, система П-270 «Москит», американское прозвище «Солнечный ожог». Дальность полета – от ста тридцати пяти миль по высокой траектории на высоте двенадцать верст до шестидесяти пяти миль на высоте от трех с половиной до пяти саженей над водой. Активно-пассивная радиолокационная головка самонаведения. Вероятность попадания в цель – выше девяноста девяти процентов. Скорость полета – в три раза быстрее звука. Полубронебойная боевая часть весом девятнадцать пудов, из которых половина взрывчатка в полтора раза мощнее тротила. – взгляд Карпенко стал предельно серьезным. – Ваше высокопревосходительство, господин вице-адмирал, и вы, господа офицеры, знайте, что таких ракетных снарядов – абсолютных убийц броненосцев – у нас всего восемь штук, и разбрасываться ими по пустякам резону нет. Еще имеется двенадцать снарядов примерно того же класса, но летящих с дозвуковой скоростью и на этом с абсолютным противокорабельным оружием все. Но если настанет черный день и понадобится вся помощь, какую мы можем оказать России – вот тогда мы и выложим на стол этот козырь, не раньше. Во избежание утечки информации к нашим европейским «партнерам» о самом существовании такого рода оружия (не говоря уже о его точных характеристиках) должно знать как можно меньше народу.
– Разумно, Сергей Сергеевич, разумно… – адмирал задумчиво огладил свою окладистую бороду. – Если вы собрались устроить свою якорную стоянку на островах Эллиота, то в случае, если какой неприятельский флот подойдет к Порт-Артуру, он, сам того не подозревая, окажется под прицелом этих штук. Николай Карлович, как вам сама идея?
Капитан первого ранга Рейценштейн пожал плечами.
– Звучит фантастично, в стиле Войны Миров мистера Уэллса или всяких технических чудес месье Жюль Верна. Но ведь мы сегодня уже видели вполне реальные чудеса, пусть и с привычно выглядевшими самодвижущимися минами и пушками… Почему бы и нет, может быть вполне возможно. Степан Осипович, у меня только один вопрос… После потопления эскадры господина Того какой вражеский линейный флот превосходящей силы может оказаться на ближайших подступах к Порт-Артуру? Россия вроде больше ни с кем не воюет…
– Господа, если не воюет сегодня, значит, может воевать завтра, – Карпенко кивнул в сторону Одинцова. – Павел Павлович вам все объяснит, именно он спец в политических хитросплетениях, и я склонен доверять его умозаключениям.