Специалист по нежити - страница 34

— Ладно, — снизошло руководство.

Дорожки между могилами были просыпаны гравием, неприятно хрустевшим под ногами. Кое-где блестели огромные лужи и ботинки разъезжались в грязи. Ограды в основном были старые с облезшей краской, а могилы — сплошь заросшие бурьяном. Кое-где в темноте маячили покосившиеся высокие кресты.

Лучи фонарей шарили по надгробиям.

— Фукин И.П. — бормотал Агамемнон. — Не то. Горин А. В. Дорогой доченьке. Во, Гриша, приколись. Целкина Мария, дорогая бабушка! Не повезло тетке с фамилией.

— Эт-то п-почему? — постукивая зубами, не понял нумизмат.

— Эк тебя развезло, — заметил Агамемнон, покосившись на друга. — Может, в машину пойдешь?

Гриша моментально прикинул, сколько ему придется идти одному обратно.

— Н-нет, — помотал головой он. Луч его фонаря замотался следом. — М-мне К-кайен-н н-нужен.

Внезапные выстрелы раскололи окружающую тишину. Они загрохотали раскатисто, словно обвал в горах. Стреляли совсем рядом, где-то в лесу. Раз, два, три. Пауза. Четыре.

Лицо Григория позеленело.

— Эт чт-то? — заикаясь, еле выговорил он.

Агамемнон настороженно поводил головой с оттопыренными ушами.

Снова выстрелы. Раз, два, три.

Тишина внезапно стала пронизывающей, всеобъятной. Она накрыла обоих, словно тяжелым ватным одеялом. Гриша почувствовал, как у него подкашиваются ноги.

— Тихо! — громко прошептал Агамемнон.

Где-то неподалеку хрустнул гравий. Шептались вокруг кусты с бурьяном. Совсем рядом легко пробежала, шурша листвой мышь. Григорию показалось, что он превратился в огромное всеулавливающее ухо. Он даже расслышал жужжание лесной мошкары, суетящейся возле пятна фонарного света.

— Что? — минут через пять напряженного вслушивания, спросил нумизмат.

— Ничего, — облегченно ответил Агамемнон. — Вроде бы кончилось.

— Это же были выстрелы? — решил уточнить Григорий.

— Откуда мне знать? — нервно пожал Агамемнон плечами. — Вроде бы да.

— Может охотники?

Несколько мгновений Агамемнон смотрел ему прямо в глаза.

— Давай все сделаем быстро, — сказал он. — И свалим отсюда к чертовой бабушке!

— Идет, — согласился Гриша. Ноги его затекли от напряженного ожидания. — А может, свалим, ничего больше не делая? Как бы нас с тобой за каких-нибудь белок не приняли.

— Бред, — решительно отрезало руководство. — Иди за мной.

И тут из темноты на Гришу глянули два горящих красных глаза.

Григорий никогда не был трусом. Но в этот момент он ощутил, как по правой штанине вниз заструилась теплая, почти горячая струйка.

— П-повернись, — едва произнес нумизмат.

Левая штанина промокла тоже. И осознание того, что он, взрослый здоровый мужчина, практически с высшим образованием в кармане, уважаемый ночной сторож на студии Мосфильм и вообще человек с большими жизненными перспективами, только что, как маленький мальчик наделал от страха в штаны, отчасти вернуло ему самообладание.

— Что? — переспросил Агамемнон.

— Обернись! — собрав все остатки мужества, рявкнул Гриша.

Агамемнон обернулся и замер.

Из темноты, шурша кустами и хрустя гравием, на тропинку выступил крупный волк. Может быть, это, конечно, была очень крупная собака, но Агамемнон, постоянно с любопытством настоящего естествоиспытателя следящий за событиями на Дискавери ченел, сразу опознал в звере матерого волка.

— Что делаем? — прошептал Гриша. Про свою лопату он забыл начисто.

Агамемнон, оторопев от такой встречи, впал в ступор. Он никак не мог понять, как в черте города, всего в каких-то полтораста километрах от крупнейшего мегаполиса мог оказаться настоящий здоровый волк.

Зверь тоже не спешил. Он стоял и рассматривал парней, словно тоже не мог взять в толк, откуда посреди ночи на кладбище могли взяться эти двое. Хвост его, толстый как приличная палка напряженно мотался из стороны в сторону.

Минуту молчания нарушил Гриша.

— Валим? — ткнув руководство в бок, спросил он.

— Только медленно, — вышел из ступора Агамемнон. — Не поворачиваясь спиной. Попятились.

Иллюзий относительно того, что они, два городских человека сумеют отмахаться от волка лопатами, у него не было. Больше всего, во всей ситуации Агамемнона почему-то пугало не то, что их в любой момент могут с разорванными глотками оставить на каком-нибудь заброшенном могильном холме, а то, что завтра, найдя их изуродованные трупы, все, конечно, передадут тетке. И та, вместе со своим семейством однозначно решит, что племянничек, уехавший в Москву на ночь глядя, решил сделать остановку за дедовым золотом. Лопаты и фонарики выдали бы их с головой. А потом тетка все расскажет прабабушке.