Спецпродотряд имени товарища Диоклитиана - страница 8
– Завтра пойду туда, и в Удельную, и в Варварино, и в Курилово. Эх, грехи наши тяжкие, там и узнаю почему да как.
– Да я уж всё выяснил, батюшка. Пили они всеми деревнями позавчера до мертвецкого оскотинивания. Утром с похмелья не до литургии. Мужики с фронта, будто, на побывку приехали. И ты, кстати, это знаешь. Человек сорок всего, будто, да? Странно, много чего-то. Не дезертиры ли? Вот это ты и выясни завтра. Ну иди, дай благословлю тебя... ну вот, ну и ступай с Богом... Стой!
Вздрогнул испуганно отец Ермолаич, обернулся.
– Ну-ка, подойди, повернись... Ты откуда ко мне-то? Из школы? Эх, Господи, вот искушение-то. Так и ходишь весь день?
– Да что такое, владыко?
– Да вот повернись, дай сниму с тебя... Погоди... нет, не отдерёшь! Ну-ка, снимай с себя рясу-то, щас новую вынесу. Да снимай, говорю!
Долго смотрел на снятую рясу переоблачённый отец Ермолаич. На самом заду её был намертво приклеенный ватманский круглый лист бумаги размером с большую тарелку, а на листе, цветными карандашами нарисованный, корчил рожу весёлый бес, очень похожий на отец Ермолаича.
– А рисунок-то взрослого, – сказал архиерей.
– На стул, наверно, положили, шельмецы, клеем вверх, – вздохнул отец Ермолаич и покачал головой.
– Во тебе и рецензия, – владыко врезал со всего маха по бесовской роже, – вор-р-обышки!..
... Отпустил задумку отец Ермолаич – перед ним размахивал руками доктор Большиков и чего-то орал. Вслушался.
– Да, козопас несостоявшийся, с нашим-то народом нужно быть демоном! чтобы править им, – перекрестился о.Ермолаич, вздохнув, – ну хоть не таким бешеным, как его папаша, ре-цен-зент!.. – только рукой махнул отец Ермолаич, – но и не изящным шаркуном от рождения, как наш последний. "Молись, да к берегу гребись" – так ведь и по поговорке нашей, а он молился только!
Поднялся тут отец Ермолаич, за грудки взял доктора Большикова.
– А ну, заткнись!..
– Сам заткнись! – откинул батюшкины руки доктор Большиков. – Кучер должен быть сильным мужиком, а тут у кучера 180 миллионов седоков... Ну ладно, про Распутина брехня, но раз болтают, раз такое брожение по стране – откажись от Распутина.
– А от жены? От жены тоже отказаться, если болтают? Такие вот чер-но-со-тенцы?! – сам от себя не ожидал отец Ермолаич, что голос его способен нести на себе столько злости, сколько прозвучало её в его вопросе. Эх, действительно нет на вас отца его, отрецензировал бы он вас, охальников, чтоб неповадно было... А и то ить, ты глянь-ка, черносотенец, смерть перед нами, может, лютая стоит, а мы тута ругаемся... Эх!.. а что ругаться-то? Всё уже, ВСЁ КОНЧИЛОСЬ для нас, понимаешь? Твоими штучками кончилось и моим нерадением... Да, Ляксан Ляксаныча все боялись, держал он обруча, мы ж, русаки, без обручей никак не можем.
– Да замолчи ты, наконец, козопас, не желаю я слушать ничего ни про Ляксан Ляксаныча твоего, ни про сынка его!
– От ить ужас-то, лучшие Государи за тыщу лет, а он, черносотенец, монархический писатель, ревмасонов обличатель, лучших Государей хлещет похлестче масонов. Да лучше б ты водку пил, хотя ить это... хотя учительша новоявленная ажно рычала, помнится, от злости, когда читала твои писания. Она ведь это, кадетка, или что-то вроде энтого, хлёстко знать писал-то про революционеров да масонов, да вот и дописался.
– То есть?!
– Да что то, то и есть! Я-то хоть козопас, а ты-то, что ты Богу-то припас? В писульках твоих Бог через строчку, а в душе у тебя Его не больше, чем у той швабры хохотливой, учительши рычащей. Одного поля ягодки, коли эдак-то про Государей-помазанников!
– Кто так отрёкся от власти, тот недостоин её!
– Это мы все казались недостойными Его. Отца-то его – да, боялись. Сын, понимаешь, надеялся на наше ему послушание, а мы изменили ему. Изменив Царю, как ты в своих писульках, разве можно говорить, что верен самодержавию, как опять же ты утверждаешь в тех же писульках? Вот и получается, что перестали мы быть охранителями царства, а значит, перестали быть православными, ибо у царства нашего Русского цель главная – охранение православия нашего, храмов Божьих от врагов-погромщиков. А Христа, что в сердце у нас у каждого должен бы быть, Его можно в нас уберечь Царством-государством? Никак. Когда мы Его из себя сами изгоняем, никакое Царство-государство не поможет. Выгнали Христа из сердца-то, огляделись – да и ну зачем же нам Царство с Царём-Помазанником? да и то – не нужен Царь подданным, у которых Христа нет. Вот тебе всё тут, вся альфа с омегой, весь тут урожай, а всё сжали, что посеяли, до единого зёрнышка. Божьими рабами быть не захотели, ну дак извольте под плётку товарища Диоклитиана, в его рабство, от него не отвертишься. Да помолчи ты, иди сюда, сюда, дурень. Вон, уж голоса пьяные слышу. Оно и ладно, эх, снизойди, Господи.