Список на ликвидацию - страница 20
— То есть вы будете всего лишь спать вместе, в смысле…
Тилфорд смущенно подыскивал слова.
— Мы не любовники, — пояснила я.
Ему стало еще неудобнее:
— Я же такого не говорил.
— Да ничего страшного, Тилфорд. Мельница слухов меня укладывает с каждым знакомым мне мужчиной, я привыкла.
— Я не уверен, что это удобно, или что правила нам позволяют спать в одной комнате с женщиной, — сказал он.
— Карлтон повезло, что жива осталось. Рисковать Анитой я не буду. Сегодня ночью она остается со мной. Если тебе это неловко, ищи себе другой номер.
Эдуард даже не пытался быть Тедом — просто поставил Тилфорда перед фактом.
— Я узнаю, разрешат ли нам вообще ночевать с женщиной в номере, который нам оплачивают.
— Мы можем снять номер на свои, — сказал Эдуард.
Тилфорд узнал, и оказалось, что иногда разнополым маршалам приходится жить в одном номере из финансовых соображений. Рейборн взбесился и чуть не обвинил меня в совращении Эдуарда и Тилфорда одновременно, но вовремя замолчал. Если бы он продолжал в том же духе, я разозлилась бы уже всерьез, и у него точно были бы неприятности, если бы кто-нибудь услышал. Слишком он там важная шишка на месте преступления, чтобы так париться по мелочам.
В результате Тилфорд решил все-таки с нами в одном номере не жить — вроде как жена не разрешила бы. Я к тому времени уже так устала, что глаза слипались, и плевать мне было на все. Эдуард ляжет на месте Тилфорда, а я на его кровать, подальше от двери, но как только дверь за нами закрылась, он мне сказал:
— Помоги поставить кровать перед окном.
И мы поставили второй матрас и сетку кровати напротив единственного большого окна.
— Это их не удержит, — сказала я.
— Это их задержит, — возразил он, — а нам даст время выстрелить.
— Согласна, — кивнула я и посмотрела на пустую раму кровати. — Только нам это оставляет всего одну кровать.
— На пару часов. — Он нахмурился. — Или ты хочешь сказать, что тебе после пробуждения надо утолять ardeur?
К его вопросу я отнеслась серьезно.
— Я научилась лучше его контролировать. Мне понадобится нормальная еда, белковая. Физическая сытость помогает сдерживать прочие виды голода.
— Отлично, — сказал он и начал выкладывать пистолеты на прикроватный столик.
— И как мне вообще дотянуться до пистолета на полу? — спросила я, забираясь на двуспальную кровать и ложась у стенки.
Он мне протянул карабин «П90», хотя мне почему-то всегда хотелось назвать его «полуавтоматической винтовкой».
— Попробуй вот это.
— Мой «МП-5» в той комнате, — сказала я, прислушиваясь к ощущению от нового оружия. Мне приходилось из него стрелять — как раз из вот этого, но только в тире с Эдуардом. Прелестная вещица, но «МП-5» мне тоже нравится. Положив карабин на край кровати, я попробовала достать его, поворачиваясь, — и это получалось лучше, чем с пистолетом.
Потом наступил неловкий момент, когда нам действительно надо было лечь вместе в двуспальную кровать. Я регулярно сплю в одной кровати с десятком мужчин и занимаюсь с ними сексом, но тут вдруг стало неловко. Мы-то с Эдуардом не любовники, не были ими и никогда не будем. Мы друзья и, черт побери, почти родственники.
Я села в кровати у стены.
— Это только мне слегка неловко сейчас?
— Только, — ответил он и сел на кровать. Потом вдруг улыбнулся мне во весь рот улыбкой молодого парня, которого жизнь еще не сделала холодным и жестким. — Знаешь, может, ты и суккуб, и живой вампир, но в чем-то ты всегда останешься девушкой из маленького городка, которая все думает, а прилично ли она поступает.
Я посмотрела на него хмуро:
— Мне обидеться?
— Нет. Тебе придает обаяния как раз то, что сколько бы ни было в твоей жизни мужчин, тебе это как-то неловко.
— Так что тут обаятельного? — сильнее нахмурилась я.
— Даже не знаю, но очень это твое.
— А твое, — мрачно спросила я, — напускать побольше загадочности и неопределенности?
Его широкая улыбка стала более для него обычной. Более холодной. А мне в голову пришла мысль.
— А что бы ты стал делать, если бы я сказала, что мне нужно утолять ardeur после пробуждения?
Он лег, натянул на себя одеяло. Я тоже уже укрылась. Повернувшись, он посмотрел на меня — свет еще горел.