Спитамен - страница 17

полудиких коней и заставлял их себе подчиниться; сломя голову носился верхом по краю бездонных пропастей. Оттого и вырос храбрецом, достойным своего отца. И на этих состязаниях безусый мальчишка, выиграв приз, посрамил бывалых наездников.

Но как только у юноши стали пробиваться усы, отец препоручил воспитание сына несущим у него службу воинам. И теперь каждый день Спитамена начинался с того, что он вместе с наставниками отправлялся в обширный сад, где была широкая площадка, скрытая от посторонних глаз деревьями и густыми кустами инжира и граната, и там упражнялся в стрельбе из лука, метании копья, а потом учился владеть мечом…

Карасач, на котором ездил Спитамен, имеет особую родословную. Отец Спитамена во время пребывания по торговым делам в Мидии увидел там необычайной красоты кобылу. Дорого запросили за нее. Но он не поскупился — купил. Вернувшись домой, спарил ее со знаменитым жеребцом из своего табуна, который на протяжении многих лет на всех состязаниях выходил победителем, не было ему равных ни в Согдиане, ни в Бактрии, ни в Скифии… А когда появился на свет жеребенок, такой же красавчик, как мать, такой же длинноногий, с гибкой лебединой шеей и маленькой изящной головой, крепенький и сильный, со звездочкой на лбу, хозяином были созваны на пир старейшины племени и в их присутствии, перед тем как гости разошлись, он торжественно подарил вороного жеребенка своему сыну.

Вот и выходит, юноша и жеребенок росли вместе, словно братья. Ни одному из слуг не доверял Спитамен ухода за жеребенком, сам чистил его скребком, сам купал в речке, расчесывал гриву, хвост, водил пастись в живописные места в горах, которые любил сам, там и трава была сочнее, и цветы душистее. Ему нравилось валяться в высокой траве и, глядя в небо, предаваться мечтам, слушать трели жаворонка. А если порой, убаюканный птичьими песнями, жужжанием пчел и пригретый солнцем, он засыпал, то Карасач укладывался с ним рядом и ждал, когда хозяин проснется… Когда Спитамен куда-нибудь спешил по поручению отца, то жеребенок увязывался за ним и бежал вприпрыжку следом. «Мой Карасач… Мой славный Карасач», — ласково приговаривал юноша, прижимаясь лицом к теплой бархатистой мордочке жеребенка. И тот вскоре стал откликаться ржаньем, едва только услышит свое имя. Стоило Спитамену, выйдя из шатра, крикнуть: «Эй, Карасач, где ты?..» — как вдалеке раздавалось звонкое ржанье, и молодой конь стрелой мчался к хозяину, распустив по ветру хвост и гриву, похожую на черный пламень…

Люди рассказывали прямо-таки невероятные вещи о дружбе Спитамена и его коня… Говорят, однажды по пути с одного из отдаленных пастбищ Спитамена застал сильный ливень. Черная туча опустилась так низко, что окутала горы, и они исчезли во тьме. Спитамен услышал позади себя странный шум, который, быстро приближаясь, переходил в грохот. Он понял, что это сель несется вдоль ущелья, вырывая с корнем деревья, подхватывая, как песчинки, громадные валуны, развернул Карасача и быстро направил его в гору. Но налетевший поток сбил коня с ног. Спитамена с головой накрыла желтая вода, понесла, переворачивая, грозя разбить о камни. На какой-то миг он успел высунуть из воды голову, увидел, что Карасач выбрался на сушу, и закричал: «Караса — аач!..» — и его опять потянуло вниз, он уже захлебывался, но все же удалось опять всплыть, и он увидел рядом с собой бросившегося за ним в поток Карасача. Рванулся изо всех сил и ухватился за его гриву. Спитамен и конь отчаянно боролись с течением, которое несло их все быстрее и быстрее, уже был слышен шум водопада. Помог ли Ахура — Мазда, к которому Спитамен мысленно обращался с мольбами, только ноги Карасача на какой-то миг коснулись дна, он рванулся из последних сил к берегу, выскочил на сушу и вынес своего друга, и долго не останавливался, пока не унес бесчувственного Спитамена подальше от страшного места…

А еще рассказывают, как однажды Спитамен ехал степью, вдоль границы, где плодородные земли, пригодные для пастбищ, смыкаются с пустыней и где на протяжении столетий ведется спор между Ахура — Маздой и Анхра — Майнью, кому владеть тем узким пространством: то заносят его пески, то отступают, и там вновь прорастает зеленая сочная трава, и в тени саксаулов в жаркий полдень хоронятся сайгаки. Вдруг весь горизонт закрыла желтая туча, которая разрасталась, темнела, поднималась все выше и выше и вскоре обволокла солнце. Подул горячий ветер, и среди полудня наступила ночь. Песок больно сек по лицу, и не было возможности открыть глаза. Стоит остановиться хоть на минуту, тебя вмиг занесет песком, и на том месте, где ты только что был, вырастет бархан. Ни один путник, следуя мимо того бархана верхом на коне или на верблюде, и не догадается, что под ним чьи-то кости… Спитамен отпустил поводья, предоставив Карасачу свободу, вверив ему свою судьбу… Не успел самум стихнуть, а Карасач благополучно доставил хозяина к старым развалинам брошенной чабанами кошары, где оба они и нашли укрытие…