Спокойное течение жизни - страница 55

стр.

Те студенты, что владели методами подслушивания, встрепенулись и начали коситься в мою сторону…

— Хм? Радович? — Очки осмотрели аудиторию. Я поднял руку. — Господин Радович, зайдите в деканат. Сейчас.

Не ожидая ничего хорошего, я направился в деканат. Интуиция ныла. Такое впечатление, что там меня поджидают пришельцы или группа магического спецназа…

Картина маслом. Секретарь деканата стоит навытяжку, страшными глазами смотря в сторону кабинета декана. Кажется, девушка даже дышала через раз. Дверь в кабинет открыта настежь. Из кабинета слышится приглушенный разговор, доносится запах натурального кофе и… м-м-м… ТАБАКА!!!

— Радович? Заходите! — Декан несколько подавлен… прекрасно его понимаю!

Потому что в одном из кресел для посетителей, в клубах ароматного дыма с трубкой в руке сидит…

Не зря сегодня понедельник тринадцатое! Не зря!

… Юрий Никитович Сварог. Невысокий и сухой пожилой дядька. Породистое лицо, дополнительно украшенное сеткой морщин (про таких говорят "часто улыбался" — морщинки в уголках глаз), с седой шевелюрой и седыми усами. Прошедшей весной Семья должна была отметить шестьдесят четыре года, исполнившихся Патриарху Рода (даты рождений всех более-менее значимых фигур Семьи в Олега Сварога вколотили намертво). Мой дед… биологический. Маг Огня. Змей Горыныч. Гроссмейстер.

Что такое Гроссмейстер? Гроссмейстер Огня — это огненная полусфера диаметром до трехсот метров, уничтожающая все, что попадает в зону ее действия… кроме самого мага, разумеется. А также вариации на "огненную" тему: всякие Огненные Штормы/Валы/Ураганы/Торнадо/Смерчи/Цунами. Ну и прочие манипуляции со скоростной переработкой органики в пепел тех же масштабов: дальность — до километра, площадь возгорания, как уже говорилось — трехсотметровая "линза". Эдакий тактический ядерный боеприпас.

И вот этот монстр сейчас рассматривает меня с неподдельным интересом. Хм… да. Уж лучше б это были пришельцы или спецназ.

— Вырос. Вымахал. Действительно, кабанчик…

А у меня от этого добродушного голоса мурашки по коже. Одно утешает — в эмоциях деда полнейший штиль. Правда, не показатель — к мухе, которую можно прихлопнуть, тоже никаких эмоций можно не испытывать.

— … Виктор Саныч, не оставите нас на пару минут?

— Конечно-конечно, Юрий Никитич! — Торопливо закивал декан, исчезая из кабинета и осторожно закрывая за собой двойную дверь.

— Олег… — Дед указывает рукой. — Присаживайся.

— Спасибо, Юрий Никитич. — Сажусь напротив.

— Ваня сказал, что тебе нужно мое разрешение, чтобы посещать наши поместья?

— Нет. — С трудом удерживаюсь от того, чтобы не сглотнуть образовавшийся комок в горле.

— Нет? — Поджимает губы монстр, но в эмоциях едва-едва ощущается легчайшая усмешка.

— Нужна отмена уже имеющегося запрета на посещение земель. За вашей подписью.

— А-а-а. — Монстр затягивается и выпускает вверх клуб ароматного дыма… действительно, Змей Горыныч. — Значит, я не так Ваню понял. (Бедный Ламский — все "не так" его понимают…, когда это удобно) У нас, стариков, с этим обычные проблемы, знаешь ли…

Тебя, старика, на вражьи армии выпускать… А потом пепел совковой лопатой сгребать.

— … говорят одно, а мы, старики, слышим другое. Ты вот сказал, что тебе отмена прошлого приказа нужна, а мне послышалось, что ты и вовсе не хочешь к нам в гости заглядывать — стариков порадовать… Детишки вот, знаешь, как всполошились, когда узнали, что тебя в гости пригласили, а ты не придешь? Чуть не плакали! А оно вот как — опять мне, старому, послышалось, да… А ты, значицца, все-таки придешь, как только приказ я тот глупый отменю… Это хорошо-хорошо…

Теперь уже, не скрываясь, сглатываю противный комок в горле, прокашливаюсь и все-таки уточняю:

— Как только появится лишняя минутка, Юрий Никитич… Как только появится лишняя минутка, так сразу же и загляну! Не откладывая!

— Кхе… И когда же у тебя будет ближайшая "лишняя минутка", Олег Ильич? — Внимательно смотрит на меня дракон.

— В следующую субботу… В следующую субботу у меня не запланировано никаких дел, Юрий Никитич. И я совершенно свободен.

— В эту субботу? — С угрозой полыхнули глаза. — Ай, как хорошо-то!