Спортсмены - страница 15

Был уже второй час ночи. Проезжая по Симеоновской улице и Литейному проспекту, вдоль которых стеной стояли ликующие петербуржцы, Иван Поддубный вдруг осознал, что произошло событие чрезвычайное. И не только для него лично. Это была победа России, его родины. И с этой ночи ему оказывали такие почести, каких удостаивают только национальных героев.

Иван Максимович и предположить не мог, к каким последствиям приведет его победа над французами, сколько зависти и злобы вызовет его стремительное шествие к титулу мирового чемпиона.

Весь 1904 год он боролся и тренировался. Он поставил рекорд в поднятии тяжестей. Окружающим казалось, что высшего развития человеческий организм достичь не может. Сам Поддубный относился к своим успехам более скромно. Готовясь к парижскому чемпионату 1905 года, он говорил, что если и не положит на лопатки сильнейших, то и себя, во всяком случае, положить не даст.

Снова встретились сто сорок лучших борцов мира. Снова фаворитами были Иесс Педерсен, француз Лоран Бокеруа, бельгиец Омер де Бульон. И разумеется, Иван Поддубный и надеявшийся на реванш Рауль ле Буше.

Но Рауль боялся этой встречи. Через посредников он предложил Ивану Максимовичу «комбинацию», то есть несколько тысяч франков, если тот «упадет». Но Поддубный вовсе не собирался отдавать первенство за чечевичную похлебку…

И вот зал «Фоли Бержер», где в иные дни выступала жена Рауля, известная певичка, увидел новое поражение любимца Парижа, прочно преградившее ему путь к чемпионскому титулу. Поддубный стал для Рауля средоточием всех его несчастий.

Со слов Поддубного один журналист тогда же писал: «Нигде, ни в одной профессии слава не сопровождается таким хитросплетенным клубком опасностей, предательски подстерегающих ту или иную знаменитость, как в атлетическом мире.

Представители грубой мускульной силы завидуют и мстят друг другу по-своему. Опасного соперника они стараются либо совершенно «изъять» из употребления, либо искалечить. Борцы прибегают к тому и другому способу.

Особой бесчеловечностью в закулисной борьбе отличался самолюбивый француз Рауль ле Буше. Многим спортсменам памятен случай, когда парижские хулиганы-взяточники сбросили с поезда в тоннель негритянского борца, победившего в поединке Рауля ле Буше…»

Теперь Рауль собирался рассчитаться и с Иваном Поддубным.

А тем временем русский богатырь одного за другим бросал на ковер своих грозных противников. Это был уже не тот увалень, каким он притворялся в Петербурге. Ловкий, быстрый, сильный, он срывал аплодисменты парижан, но ему еще было далеко до чемпиона Иесса Педерсена, который тоже не имел ни одного поражения и вышел вместе с Поддубным в финал.

Иесс Педерсен был красив. Стройный, белокожий, высокий, с рельефными мышцами, он казался совершеннейшим образцом человеческой породы. Про Поддубного же можно было сказать: неладно скроен, да крепко сшит. Когда они показались рядом на ковре, кто-то из публики выкрикнул: «Иесс, хватай этот мешок с картошкой и кончай дело!»

Педерсен был невероятно силен и вынослив, и Поддубный это знал. Но его рассердила насмешливость парижан. Он сразу же стал атаковать датчанина, щедро осыпая его своими знаменитыми «макаронами» — затрещинами, от которых падали на колени многие борцы. Но у Педерсена была крепкая шея. Попытка обхватить Иесса тоже не получилась. Упершись ладонью в подбородок, а заодно давя и на горло Ивана Максимовича, датчанин высвободился из его железных объятий.

Борцы мяли друг другу мышцы. Час двадцать продолжались хождение по ковру и попытки провести какой-нибудь прием. Иван Максимович решил пойти на хитрость. Движения его замедлились: он стал симулировать учащенное дыхание, усталость… Педерсен оживился и взял его в обхват. Поддубный почувствовал, что руки датчанина еще невероятно сильны. Дважды обхватывал Педерсен Ивана Максимовича, а на третий раз русский борец внезапно зажал руки датчанина и «с полусуплеса так шибко его бросил, что сам через него перелетел…».

Приз в 10 тысяч франков и лента чемпиона мира были наградой победителю.

Вот теперь Париж воздал ему должное. Чемпионат разбудил невиданные страсти (что вполне понятно — футбол и хоккей еще были в зачаточной стадии). Парижане просыпались и засыпали со словом «борьба». Борцами интересовались все — от рабочего до президента республики. Во всех витринах были выставлены портреты Поддубного — папаха, усы, черкеска… Теперь уже парижане любовались его сложением, изменив «железному Иессу». Под портретами, на которых был изображен Поддубный в трико, с поднятыми руками и напряженными мышцами, красовалась подпись: «Спина его феноменальна». Только за право использовать его портреты для рекламы товаров Поддубный получил целое состояние. Французы всех слоев общества считали его полубогом, осаждали, добивались знакомства. У Ивана Максимовича долго еще хранились сотни визитных карточек титулованных парижан, знакомство с которыми, по выражению репортера, могло бы сделать честь любому дипломату. Это был триумф России.