Спящий варвар - страница 3
не крылокопытные «муки»
прилётоскакавшие «вдохновить».
– Свободу первенцу-слову
«вначале» рождённому ИМ!
Не в полон и рабство лицам третьим
(читай всем остальным).
Ведь творить -
не ума работа, а духа игра.
Не потуги, а пухость пера.
Не трудорифморадение
со штампом «полет вдохновения»,
А заведанное освобождение
(вот и словоназванье приспело), -
Словорождение.
Я у этого слова-младенца в долгу.
Я ему помогу,
Чем смогу,
Как смогу…
(акрологостих)
Варвар вправе выжать вдохновенье
Из
тягучей тверди трудных троп:
Азимут
любовный
исцеленья;
Йоту
словом
умертвлённых
нот;
Дерзость – декламировать
аккорды;
Каламбуром колебать канон…
Осознав однажды обречённо
Высшую возможность – выйти вон!
Наготу надев на душу,
Связь миров я не нарушу.
«Ничего» забрав с собою,
«Всё» оставлю за спиною:
Мир бумаги, слов и крови,
«храм» наживы и неволи,
искус власти, груз традиций,
яд наветов, дым амбиций,
пир корысти, лжи и мести,
скуки, зависти и лести,
плен вещичек, спуд идей, -
Мир людишек и людей.
Эка дурость – смякнуть словом.
Эка тайность – крепнуть делом
В мире нашем чёрно-белом.
А попробуйте очнуться,
Рассупониться, взметнуться.
Потянуться за звездою,
Не рукою.
Бог в космосе,
наверное, скучал.
Себя изучал.
По звёздной пыли,
мечтая, брел
И!…
Мир изобрёл.
Слово обронил -
свет породил.
Землю создал,
души роздал, -
вылепив пару тел.
Разных.
Наверное, прекрасных.
Потом посмотрел,
прикинул
и подумал:
– Ну, я и удумал!
Призывает меня время
жить с оглядкой и опаской,
верить формулам и фактам
и не верить в сны и сказки.
Мол, пора ходить по морю,
не под ветром, – под мотором,
ориентируясь в пространстве
не по звёздам, – по приборам…
От себя себе наследством
дарит память бегство в детство:
Преземная красота -
блики красочные красок.
Образы, как образа, -
лики сказочные сказок:
…В тридевятом государстве,
на крутом краю земли,
Путе-Шественникам храбрым
дарят царства короли.
И под чёрным флагом сохнет,
деревянная нога,
И одарит чужеземца
щедро бабушка Яга…
Как волшебник в доброй сказке,
глобус старый поверну.
Пальцы в рот. И детству свистнув,
в травы рухну. И усну.
Страх несбыточных фантазий,
в золотую сев карету,
покатился в мою старость
неразменною монетой…
Спит закладкой меж мирами
липкий фантик от конфетки,
Протирает мама глобус
белой влажною салфеткой.
Средь потёртостей и вмятин
станет больше «белых пятен», -
«Вот бы я!», да «если бы!», -
две сакральные печати
траектории судьбы.
В царстве грёз о «Белом свете»,
по игрушечной планете,
согреваемой торшером,
мчусь к себе на волке сером.
Над шатром моим походным
феи звёзды разожгли
И под мягким пледом пыли
дремлет чучело Земли.
Наступил на огромного чёрного таракана, нечаянно,
Маленький, белый, с прожилками синими слоник.
Фолианты научных томов заслонили своими телами
Изрезанный нервными рифмами томик.
Всё! – устала калёная цепь от собачьего лая спесивого,
И тошнит моряка от лазурного моря,
ужасно красивого.
Он отдал бы всё то, что надёргал из моря сетями,
За козюлю земли под обгрызенными ногтями.
Возвращает дефисом война от приказов – до сказок
Сапогом по лицу, босиком по траве,
кувырком из салазок.
И обида зелёной слюной
за карманами щёк пузырится…
Может, вылизать кошку и в птичьем гнезде
умаститься
Удалив привычное, взяв взаймы далёкое,
Канарейку выменяв на слепого сокола,
Вырубив зелёное, – посадив засохшее,
Сняв сухое гладкое и надев промокшее,
Распродав доверие и купив презрение,
Поменяй сознание на прозрение.
Я исправлю огрехи,
оставив грехи,
так, как правлю стихи,
оправляя их в правду.
Жаль судьбы не поправить,
поправ все права,
как себя я расправил,
отправив от правил.
Пресвятая Владычице Лево,
Непорочная Матерь всего
Покровительница и упование
Ты спасения моего!
Ныне вновь я хощу отлучитися,
в многотрудный се путь предлежащий.
Ибо ведаю, не течёт водица
под недвижимый камень лежащий.
Отправляшись на праведно дело,
Свою душу и бренное тело
Всесвятая вверяя Тебе,
Превручаю на время сие.
Во смотрение Твоё крепкое,
И всесильную помощь Твою.
Богородице, Одигитрие,
покаянно я Тя молю.
Буде мне Ты во всём помощницей,