Сражение при Молодях 28 июля - 3 августа 1572 г. - страница 18

Выждав момент, когда напор татар ослабел, М.И. Воротынский решил контратаковать неприятеля. По условленному сигналу русская артиллерия открыла массированный огонь по неприятельским боевым порядкам («из большово наряду ис пушек и изо всех пищалей»), гуляй-город раскрылся, и в схватку вступили дети боярские передового полка во главе с Д.И. Хворостининым и немцы ротмистра Ю. Фаренсбаха. Одновременно с этим сам Воротынский во главе сотен большого полка, совершив обходной маневр по «долу», атаковал противника с тыла[179], «… да учали с нагайцы и с крымцы дело делати сьемное, и сеча была великая»[180].

Ошеломленный противник, оказавшись под одновременным ударом с тыла и с фронта, поначалу упорно сопротивлялся, однако недолго — слишком велики были его потери и слишком неожиданным оказалось введение в бой свежих русских сил. Разгромленные татарские «полки» отхлынули обратно в свой лагерь, неся хану горестную весть о смерти и пленении множества военачальников и рядовых воинов[181].

Поставив все на карту и потерпев неудачу, хан оказался в чрезвычайно сложном положении. Русские отнюдь не выглядели умирающими от голода и жажды, с севера, казалось, надвигалось большое царское войско, ханская же рать понесла большие потери, в особенности в командном составе. Не случайно русские источники подчеркивали, в бою 2 августа под стенами гуляй-города полегло немало татарских мурз. Между тем, как отмечал еще в начале века С. Герберштейн, именно от искусства военачальников среднего звена зависели успешные действия татарских отрядов[182]. Продолжение осады в этой ситуации могло легко превратить тяжелое поражение в подлинную катастрофу. Выход напрашивался сам собой — бросить все и спешно отступать обратно за Оку. Оставив арьергард из 3 тыс. «резвых людей» «травитися» с русскими воинами, в ночь на 3 августа хан поспешно, бросив лагерь и все, что в нем было, устремился на юг, за несколько часов достиг Оки под Серпуховом «да тое же нощи и Оку реку перевезеся…»[183]. Еще 2 тыс. воинов были оставлены ханом «для бережения» на «перевозе» через реку, возможно, они охраняли оставленный на правом берегу Оки обоз еще с 28 июля[184].

О том, что хан бежал с поля битвы, в русском лагере узнали утром 3 августа[185]. Воротынский немедленно вывел свою конницу из лагеря и атаковал татарский арьергард. После недолго сопротивления противник бежал к реке и по дороге был практически полностью перебит или пленен. На плечах отступающих русские всадники домчались до Оки и здесь опрокинули оставшихся в лагере татар — «наши воеводы тех татар с тысящу убили, а иные за Оку реку ушли…»[186]. Дальше за Окой, в Поле, татар не преследовали — сил для этого уже не оставалось, да и полону с собой татары не вели, поскольку по дороге на Москву хан «войну не распускал», с одной стороны опасаясь, что как только он это сделает, разрозненные отряды татарских загонщиков будут побиты русскими. С другой стороны сам Девлет-Гирей писал Ивану Грозному, что он для лагеря искал места, «где б сел и животины много» — очевидно, что в и без того опустошенном в предыдущем году ближнем Подмосковье много полону и скота набрать было просто негде[187]. На обратном же пути было уже не до охоты за живым товаром и скотом — дай Бог унести ноги подобру-поздорову. Как писал А. Лызлов, хан и его войско «Оку реку преиде и c великим срамом невозвратно побежа во Орду, ни ко еди­ному граду приближающися»[188].

Захватив ханский лагерь и богатые трофеи, «… бояря и воеводы, князь Михайло Иванович Воротынской с товарыщи пошли назад по старым местом в Серпухов, в Торусу, в Колугу, на Коломну, где стояли до государева приходу»[189]. В тот же день от посланцев Воротынского о грандиозной победе стало известно в Москве, «и бысть на Москве и по всем градом радость неизреченная, молебная пения з зво­ном. И с радостию друг со другом ликующе»[190].

Находившийся в Новгороде Иван Грозный узнал о победе 6 августа, когда с «берега» с сеунчем от воевод прискакали гонцы[191]. Царь приказал немедленно доставить их к нему. Сеунщики, князь Д.А. Ногтев и А.Г. Давыдов, передали Ивану грамоту от Воротынского и его товарищей об одержанной над крымским «царем» великой победе и представили доказательства этому — ханские два саадака, два лука и две сабли[192]. В Новгороде немедленно начались торжества — до полуночи звонили колокола, в церквях и монастырях начались молебны. На следующий день к Ивану прибыл новый гонец с более подробными новостями о победе, «…и государь воевод жаловал добре». Как известно из разрядной книги, «…государь прислал к бояром и воеводам з золотыми Офонасья Олександрова сына Нагово…»[193]. 9 августа в Новгород доставили пленного Дивей-мурзу. Теперь уже окончательно стало ясно, что гроза над Русской землей миновала. 11 августа по приказу царя наряд, находившийся в лодьях в готовности к немедленной отправке во Псков, был выгружен обратно на берег — эвакуация отменялась[194]. 17 августа Иван покинул Новгород и отъехал к Москве[195]. 30 августа 1572 г. в Москву из Новгорода была отправлена государственная казна — опасность миновала[196].