Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны - страница 8
Берлине и Варшаве, в Лондоне, Париже и Риме вновь гаснут огни – уже второй раз за четверть века…
Люфтваффе бомбит польские аэродромы по всей стране. Старый германский линкор «Шлезвиг – Гольштейн» в ходе «дружественного» визита в Данцигскую гавань обстреливает польскую крепость на Вестерплатте; нацистские СС входят в Данциг; немецкие танки пересекают границы с севера, юга и запада; и начинается «блицкриг» – молниеносная война.
В то время как польские кавалеристы атакуют немецкие танки, Гитлер оправдывает свою агрессию в рейхстаге. Он назвал нападение Германии «контратакой» и объявил, что «в эту ночь [Sic] впервые регулярные польские силы обстреляли нашу территорию… и с этого момента на бомбы мы будем отвечать бомбами».
Он сказал, что не ссорился с Францией и Англией, но позже утром, когда Геринг и Далерус – шведский бизнесмен – увидели его в канцелярии, он кричал: «Если Англия желает воевать год, я буду воевать год; если Англия желает воевать два года, я буду воевать два года; если Англия желает воевать три года, я буду воевать три года; и если нужно, я буду воевать десять лет» [33].
Дуче обратился к совету министров и объявил о «невмешательстве».
«День неопределенности» [34]. Поляки гибли под немецкими бомбами и снарядами. Кабинет министров Франции раскололся, и Жорж Бонне, французский министр иностранных дел, хватался за соломинку. Соломинкой была запоздалая попытка Муссолини выступить посредником. Столицы Европы еще на что – то надеялись. Послы Рима, Берлина, Лондона приезжали и уезжали, сообщения потоками шли в министерства иностранных дел Европы и выходили из них, но все было напрасно. Британский кабинет министров настаивал на том, чтобы условием для принятия предложения Муссолини стал вывод немецких войск из Польши. Чиано знал, что для Гитлера это условие было невыполнимо.
Был «чудесный день конца лета» [35]. Он также был и концом эры.
Сэр Невилл Гендерсон передал в управление Риббентропа сообщение от лорда Галифакса: «Я имею честь сообщить вам, – было написано на высокопарном языке дипломатии, – что в 11 часов (британское летнее время) между Англией и Германией может возникнуть состояние войны» [36].
Франция, кабинет министров которой одолевали сомнения, а лидеров – тревога, отложила присоединение к Британии до 17 часов.
К тому времени мир услышал обращение опечаленного короля Георга VI к своему народу в Англии и за рубежом, которое он сделал прерывающимся голосом:
«Второй раз в жизни большинства из нас мы воюем…»
В Варшаве сразу зародилась надежда, хотя ее не должно было быть. Реалисты понимали, что объявление войны Англией и Францией не могло стать поддержкой оказавшимся в беде полякам. Немцы защитили свой южный фланг укреплениями Западного вала (еще не завершенного), и около 34 дивизий (большинство из которых подразделения низкой категории) охраняли границу с Францией. Что более важно, Франция была раздираема раскольническими политическими фракциями – среди них некоторые были верными почитателями Гитлера, – а французская армия привязана к оборонительным действиям с сильной системой крепостных сооружений. Балтийское море стало немецким. Таким образом, наступление на Польшу оказалось хорошо подготовлено.
Польша с населением в 1939 году почти 35 000 000 человек (только 22 000 000 из них – этнические поляки) была преимущественно аграрной страной – землей с крупными имениями, в большинстве своем очень богатыми; землей лошадей и стад, придорожных погостов и большого количества церквей; землей, сходившейся в столице Варшаве, где Восточная и Западная Европа – славяне и немцы, французская культура и русская отсталость сталкивались вместе. Варшава была городом с большим числом мощеных и грязных улиц.
Польша находилась в безнадежном стратегическом положении, фактически окруженная с запада, севера и юга немецкой территорией и граничащая на востоке с презираемым и ненавидимым колоссом – Россией [37].
Польские вооруженные силы, как и польское государство, представляли собой странную смесь прошлого и настоящего (больше прошлого) и некоторых признаков будущего. В армии было несколько лучших наездников мира. Кавалеристы личного полка Пилсудского, в знак своего превосходства носившие бунчуки, привыкли устраивать возле Варшавы для военных наблюдателей яркую демонстрацию своего мастерства с пиками и саблями и пулеметной стрельбой с небольших повозок с тройкой лошадей, несущихся галопом.