Средневековый врач - страница 84

— Огромное вам спасибо, уважаемый господин Бен Валид за ваш подробный и интересный рассказ. Теперь у нас есть представление о вашей стране.

— Вы знаете, уважаемые господа, визирь нашего эмира разыскивает врача, который может помочь его сыну. Он обратился даже за помощью к купцам, ведущих торговлю с другими странами, с просьбой привезти врача.

— А чем болен ребенок?

— Подробностей никто не знает, но я обратил внимание, что мальчик выглядит здоровым, но ему трудно иногда ходить. Причем, бывают моменты, что он хватается за низ живота и плачет от боли. Никто не видел его сидящем на коне, хотя ему уже шесть лет.

— А если врач не в состоянии ему помочь, ему не срубят голову?

Прозвучал вопрос моего шурина?

— Нет, визирь очень умный и культурный человек. Я имею честь часто с ним общаться. Так, что вы скажете, господин Леви Дуарте?

— Если моя инициатива ничем мне не будет грозить, можно попытаться посмотреть ребенка. Может быть, я смогу ему помочь.

— Тогда я прямо сегодня пошлю в Фес гонца с письмом к визирю. А вас отведут на постоялый двор отдохнуть.

Через несколько дней мы с Моше, как обычно, завтракали в обеденном зале постоялого двора перед тем, как идти заниматься делами. Вдруг дверь с шумом распахнулась от резкого удара. Все, находящиеся в зале обернулись на шум. В дверь ворвался араб с плеткой в руке и кривой саблей на боку.

— Где здесь еврейский доктор из Кастилии?

Трактирщик кивнул в мою сторону.

— Поднимайся, еврей, тебя ждет правитель города.

Я молча продолжал пить кофе, не обращая внимания на ворвавшегося хама.

— Ты глухой? — Воскликнул он, ударяя плетью по столешнице. — Следующий удар получишь по спине, чтобы она научилась сгибаться перед правоверным, грязный еврей.

Я выхватил свой меч, отсек плеть почти до рукоятки, острием коснулся его шеи.

— Я кастильский кабальеро, понял ты, навоз чесоточного осла городского золотаря? В наказание за свое хамство, ты вернешься к своему господину без пояса и с непокрытой головой.

Сказал я, срезая дагой пояс, и сбивая эспадой грязную чалму. Так с мечом у горла я вывел его на крыльцо и пинком отправил по направлению к лошади.

— Проваливай, а я подожду здесь другого посланца.

Мы с Моше поднялись ко мне в комнату. Я зарядил пистолеты, арбалет, проверили, как выходят клинки из ножен, и стали ждать гостей.

Через некоторое время раздался стук в дверь.

— Кто там? — Спросил я на арабском.

— Посланец от правителя города, благочестивого Султана ибн Фадида, да продлит Господь его век, писец и секретарь Беньямин Азулай.

Ответил голос на иврите

— Я хотел бы поговорить с великим врачом и кабальеро Леви Дуарте.

Я подошел к двери и открыл ее, стараясь на всякий случай быть ею прикрытым. Моше подняв свой арбалет, направил его в сторону стоящего за ним человека.

— Прошу вас, господин, опустите ваше оружие. Вы так можете убить соплеменника, а это грех.

— Убивать вообще грех, уважаемый господин Азулай.

Сказал я

— Чем обязаны вашему появлению у нас?

— Я хочу загладить вину этого глупца, которого направили сегодня сюда, чтобы он ВЕЖЛИВО ПРИГЛАСИЛ вас во дворец правителя.

— Если то, что было утром, называется "вежливое приглашение", то….

— Что вы, что вы кабальеро. Этот болван уже наказан. Когда я выезжал из ворот дворца, палач ему уже начал отвешивать двадцать палок.

— Когда мы должны там быть?

— Если угодно, прямо сейчас. Мой господин послал вам коня и четырех всадников, для сопровождения и охраны от уличного сброда. Если можно, возьмите с совой свои медицинские инструменты. Может быть, они вам понадобятся.

Я оставил в комнате большой пистолет и арбалет, маленький приятно оттягивал левый карман штанов. Под одеждой у меня была очень прочная и тонкая индийская кольчуга. Это был подарок от тестя перед отплытием. Такая же досталась и его сыну. Это, конечно не дает сто процентной безопасности, но вселяет некоторую уверенность.

До дворца добирались минут пятнадцать.

Правитель города встретил меня довольно учтиво.

— Вынужден просить у вас прощения за грубость десятника. Он был направлен к вам, кабальеро, чтобы со всем уважением пригласить ко мне на беседу. Он уже наказан за свою грубость и глупость.