США: собственность и власть - страница 22
Попытку определить общую сумму капиталов американских миллионеров сделал в 1965 г. журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт». В качестве основы для расчетов журнал взял данные министерства финансов об уплате 90 тыс. миллионерами подоходного налога в 1961 г. По подсчетам журнала, эта группа собственников, составляющая примерно 45 тыс. семейств, владела в 1961 г. общим капиталом в 250 млрд. долл. Из них на долю акционерного капитала приходилось 160 млрд, долл., или 30% всех акций, принадлежащих индивидуальным акционерам. Средний курс акций в последующие четыре года поднялся на 30%. Следовательно, в середине 60-х годов стоимость акций, принадлежащих этой группе финансовой олигархии, составляла 210 млрд. долл.
В апреле 1961 г. Верховный суд США своим решением аннулировал постановление Ла Бая. Верховный суд указал, что условия, выработанные судьей Ла Баем, неэффективны, поскольку они сохранили право голоса за 40 млн. акций, находящимися во владении Дюпонов. Ожидать, чтобы Дюпоны не голосовали этими акциями в интересах «Е. И. Дюпон компани», бесполезно: это шло бы вразрез с «человеческой природой», заявил Верховный суд. Верховный суд обязал Дюпонов ликвидировать путем продажи публике почти весь свой пакет акций «Дженерал моторе» («New York Times», 23.V 1961).
Приведя свои выкладки и подсчеты, архибуржуазный журнал прямо признал: «С 1948 г. число миллионеров увеличилось в 7 раз, несмотря на подоходные налоги, налоги на наследство и огромные суммы, расходуемые на благотворительность»[58].
Живучесть «старых денег». Американцев в течение нескольких десятилетий тешили перспективой «уравнения богатств» путем установления высоких налогов на наследство и доходы. В 1916 г., при президенте Вильсоне, был принят закон о налоге на наследство. Авторы и сторонники закона из числа буржуазных реформаторов Юга и Запада рассчитывали с его помощью нанести смертельный удар магнатам Востока, окопавшимся на Уолл-стрит. Позднее был принят закон о прогрессивном налогообложении доходов, высшая ставка которого до 1963 г. достигла 91 %.
Вот тогда-то буржуазная пропаганда и начала настойчиво распространять миф о неизбежности «вымирания» породы крупных богачей, подобно тому как вымерли динозавры и мастодонты. Ссылки на «конфискаторский» характер налогов дополнялись откровенно предвзятыми рассуждениями о действии «неумолимых биологических законов». А. Берли утверждал, что «предпринимательский дух», свойственный основателям династии богачей, исчезает у наследников. Они будто бы теряют и страсть к наживе, и «вкус к власти», самоустраняются от руководства полученными в наследство предприятиями и довольствуются всего лишь ролью пассивных получателей дивидендов. Кроме того, естественный прирост потомства, по словам берлианцев, ведет к последующим разделам богатства, к его дроблению или к полному исчезновению.
Жизнь шла мимо этих теорий и надуманных «биологических законов». Со времени принятия закона о налоге на наследство прошло 50 лет. За это время внутри старых семей: Дюпонов, Меллонов, Рокфеллеров,
Фордов, Хаутонов, Фиппсов и Чендлеров — капитал дважды передавался по наследству от одного поколения к другому, а размеры его не только не сократились, но с каждым новым поколением увеличивались. Так, в 1950 г. налоговые учреждения зарегистрировали 219 лиц с годовым доходом свыше 1 млн. долл., а в 1962 г. таких лиц было уже 355[59]. Подсчитав, что в 1957 г. в США существовали по меньшей мере 250 лиц с личным капиталом свыше 50 млн. долл., журнал «Форчун» иронически заметил: «Крупные богачи не пошли по пути динозавров, и не похоже на то, что они пойдут по этому пути»[60].
В самом деле, плутократические «динозавры» сравнительно легко приспособились к новому «социальному климату». Они выработали средства защиты и от высоких налогов, и от действия «неумолимых биологических законов».
Среди этих средств первое место занимает развитие и всеобщее распространение среди капиталистов-собственников такой формы владения имущества, как семейный трест. Суть этой юридической формы владения собственностью сводится к следующему. Капиталист еще при жизни передает наследникам большую часть своих акций, помещая их в особые опекунские фонды. Проделав эту формальную операцию, он перестает быть юридическим собственником акций, но как опекун сохраняет за собой право голоса акционера. С другой стороны, хотя наследники и получили право на доходы от этих акций, они не могут распоряжаться ими как своей полной собственностью. Другими словами, в полные права наследования акциями они еще не вступили. Поэтому передача наследникам акций или какого-либо другого имущества посредством семейных трестов не подлежит обложению налогом на наследство. Налог на наследство в этих случаях взыскивается лишь тогда, когда трест аннулируется и наследники вступают в полные права владения его капиталом.