Сшитое лицо - страница 15

– Давно я не пил кумыс, уже и позабыл его вкус! До чего он хорош, Октай. А ведь когда-то и я жил в долине Туймаада. Давно это было… – Эчинэй, задумавшись, уставился захмелевшим взором в одну точку, а после, очнувшись, продолжил: – Я так давно оставил те земли, что сам себе не верю – а было ли это вообще? Вы ищете свободные пастбища? Я так же, как и вы, искал их в свое время. Давно, давно это было… Есть здесь одно место. Когда-то там обитали племена майат, но они покинули их, откочевали с оленями на север. Что им? Сегодня здесь, завтра там… Куда олени, туда и они… Да, да, припоминаю я одно место… Там богатые пастбища. Ваш скот не останется голодным. Эта местность в нескольких днях пути отсюда.

– О небо, Айыы Танара, услышь мои молитвы! Я буду в неоплатном долгу перед тобой, Эчинэй, – взволнованно произнес Октай.

– Да брось, Октай! Мы, люди срединного мира, должны помогать друг другу, какого бы племени мы ни были! Эта земля сейчас свободна, я думаю. Прошлой осенью я был там проездом, но никого не видел.

– Хоть бы духи были благосклонны к нам, и эта земля была ничьей! Мои люди очень устали в пути. Лето коротко, а нам надо ещё заготовить корм для скота и обустроиться. Боюсь представить, что с нами будет, если мы не найдём пастбища до осени. Зиму мы не переживем…

– Не волнуйся, друг! Тайга большая, неужели не найдётся клочка земли для тебя и твоих людей? Не беспокойся. Я сам с вами поеду и покажу это место, – успокоил его Эчинэй, смотря осоловевшими глазами.

– Ты нас очень выручишь, Эчинэй! Я не забуду этого.

– Красивая дочка у тебя, Октай, – заметил Эчинэй. – Наверное, нет отбоя от женихов?

– Были женихи, – не зная, как продолжить разговор, неуверенно сказал Эчинэй, покосившись на сразу погрустневшую Айыыну. – Да остались у Великой реки…

– Э-э… Не беспокойся, на такую красавицу и здесь отбоя не будет! Здесь тоже бывают хосууны-удальцы! И у обосновавшихся здесь пришлых саха женихи найдутся!

Опьянев от кумыса, старики ещё долго беседовали, вспоминая свою молодость и былую жизнь. Утром, едва рассвело, они отправились в путь. Через два дня к вечеру они достигли намеченного места, и перед уставшими путниками открылась чудная долина: в лучах заходящего солнца она светилась красным, колыхавшимся под ветром лугом. Не скрывая восхищения, Октай, Айыына, Лючю и остальные домочадцы смотрели на эту красоту… Им оставалось только провести обряд ойдуо, чтобы окончательно убедиться в том, что земля свободна.

– Ойдуо! Ойдуо! Люди, мы пришли! Если вы есть, отзовитесь! Если вас нет, значит, это наша земля! Ойдуо! Ойдуо! Ойдуо! – Октай на правах старшего кричал, сложив руки рупором и поворачиваясь во все стороны. Лючю, размахивая в руках длинной сухой веткой, с силой бил ею по другому сухому дереву, отчего по округе разносились гулкие удары.

Стояла тихая безветренная погода, солнце скрылось за верхушками деревьев, и переселенцы, не шевелясь, до звона в ушах слушали наступившую тишину. Никто не показался и не вышел из леса, никто не предъявил свои права на эту землю. Октай и его спутники весело переглянулись и крепко обнялись – теперь это была их земля. Эчинэй, отпраздновав это событие с новыми поселенцами, на следующий день отбыл к себе, обещая проведать их поздней осенью. Октай долго не отпускал его, выражая свою благодарность.

Все последующие недели переселенцы были заняты постройкой жилья, изгороди для домашнего скота и сенокосом. Дни пролетали быстро, а в конце месяца сенокоса неожиданно приехал Хонгу: он подарил Октаю выделанные оленьи и лосиные шкуры, Айыыне же – красивое ожерелье из кости водяного быка. Так он приезжал потом несколько раз, одаривая Октая и домочадцев различными подношениями. Каждый раз Хонгу и Айыына переглядывались и изредка перекидывались словом. Айыына каждый раз отмечала, как пристально и внимательно смотрит на нее молодой охотник. Октай очень сблизился с Хонгу и заметил заинтересованность, возникшую между молодыми людьми. Работы было много, Октай и его люди до позднего вечера были заняты подготовкой к зиме, и у него не находилось свободного времени пообщаться с дочерью. Но он не раз замечал по лицу Айыыны, что ей все так же тягостно и скучно одной, без сверстников.