СССР имени Берия - страница 38
И летчик после боя может заснуть, если его на ночь девушка облагодетельствует, или если вечером хоть 100 грамм, а примет. А не выспится, как ему с утра снова в бой лететь?
Правда, скажу, пьют не все, есть которые и обходятся, процентов 50. Но остальным-то надо!
Василий не кривил душой перед отцом, которого уважал безмерно, и не хотел, чтобы отец считал его оправдывающимся.
– Девушек я своим летчикам предоставить не мог, а 100 граммов обязан предоставить.
– И сам? – внимательно глядя на сына, спросил Сталин.
– Когда летал, то и сам. Я ведь, папа, в плен попадать не мог, я ведь на боевые вылеты без парашюта летал.
Сталин вздохнул.
У него было трое детей. Младшая и любимая дочь Светлана выросла какой-то сильно любящей себя и равнодушной к делу отца.
Старший сын Яков погиб в бою в Белоруссии 16 июля 1941 года, предопределив своей гибелью трагическую историю, поскольку немцы, подобрав его тело, в пропагандистских целях объявили, что он сдался им в плен. Проверить действительность этой провокации в то время было невозможно, и Сталин санкционировал арест и содержание в лагере жены Якова, своей невестки Юлии Исааковны Мель¬ цер – матери двоих своих внуков. По положению военного времени так полагалось поступать с женами всех кадровых офицеров, сдавшихся немцам в плен, и жена Якова сидела в лагере до 1943 года, когда стало понятно, что Якова немцы в плен не взяли и он, скорее всего, погиб в бою. Это положение о женах сдавшихся в плен офицеров на практике не работало, поскольку связей с немцами даже через Красный Крест СССР не имел, и все сдавшиеся в плен советские офицеры числились пропавшими без вести, а их семьям оказывались внимание, помощь и выплачивалась пенсия. Исключение составляли только вот такие случаи, когда немцы сами объявляли, что данный офицер сдался им в плен добровольно, как это было с предателем генералом Власовым, и вот – с Яковом.
А Василий рвался в бой, и задержать его в тыловых войсках противовоздушной обороны было невозможно – Василий требовал отпустить его на фронт. Он – Сталин, он обязан был воевать за СССР! Но он понимал, что сделают немцы, если он попадет к ним в плен, поэтому и летал в бой без парашюта, чтобы сгореть вместе с самолетом, если немцы его подобьют.
– Но дело даже не в этом. Если бы дело было только в этом, то и сплетен бы не было, – немного помолчав, с горечью продолжил Василий.- Я – Сталин. Поверь, очень многим лестно встретиться со мною, невзирая на то, нужна ли эта встреча мне, приятно ли мне это. И приходится быть радушным, чтобы никто не сказал, что Сталин заносчив, что он пренебрегает людьми. И в результате многие хвастаются встречами со мною, хвастаются якобы дружбой со мною, а как им эту дружбу подтвердить? Только тем, что они со мною якобы напивались. И фантазию в этих баснях проявляют самую дикую.
Один футбольный тренер, с которым я несколько раз встретился сугубо в служебной обстановке, теперь всем рассказывает, что он две недели жил у меня в доме, мы все эти две недели беспробудно пьянствовали, закусывали арбузами и спали на полу. И такое придумал всего лишь футболист!
А представь, что придумывают все эти поэты, журналисты и прочие артисты, которые зачисляют меня в свои друзья и которым в своей жажде славы хочется казаться выше меня – выше пусть не Сталина, но хотя бы его сына?
Ведь вся эта интеллигенция – мелкие людишки, у которых нет иного способа возвыситься, кроме унижения других.
Да и не это особенно обидно. Ты знаешь, сколько командиров авиационных истребительных полков во время войны, особенно в начале ее, командовали воздушными боями с земли, с аэродромов? – И, поняв, что отец знает чуть ли не о массовой трусости советского кадрового офицерства в начале войны, не стал развивать эту тему. – Сколько их было снято за эту трусость, поскольку командовать воздушным боем можно только в воздухе! А я водил свой полк, а потом и дивизию в бой лично во всех операциях, когда мы задействовали все силы. Я командовал вверенными мне летчиками в воздухе. А что в результате?
Сообщают, что один сухопутный маршал всем до сих пор рассказывает, что «когда Васька летал на задание, его охранял весь полк». Какая сволочь! Он же военный, как же можно так извратить смысл боя!