Сталинградский рубеж - страница 7

Противник между тем, видимо, успел оценить силу оказываемого ему отпора. За полторы-две недели общее число неприятельских соединений, выявленных на сталинградском направлении, увеличилось почти вдвое. На второстепенных фланговых участках немецкие части заменялись подтянутыми сюда итальянскими, румынскими. 4-я немецкая танковая армия, уже возвращенная с кавказского направления, угрожала Сталинграду с юга и юго-запада.

В таких условиях, когда угроза городу с запада могла, вероятно, считаться не главной, враг навалился на фланги 62-й армии с новой силой. И еще раз произошел прорыв на правом фланге, вслед за чем оказались окруженными части шести дивизий с пятью артполками. Регулярная связь с ними прервалась, и за десять с лишним дней, которые прошли с тех пор, вызволить эти части из вражеского кольца не удалось. Остальным дивизиям армии пришлось отходить на левый, восточный берег Дона, причем и переправа, как я понял, не обошлась без потерь.

Наверное, как у любого военного человека, узнавшего об этих драматических событиях, в результате которых 62-я армия лишилась (окончательно или нет, было еще не ясно) своих лучших дивизий, у меня возникал вопрос: неужели нельзя было предотвратить такие вклинения противника, глубокие охваты наших флангов, имевшие столь тяжкие последствия? Но чтобы ответить на этот вопрос самому себе, я еще слишком мало знал.

Однако, как бы там ни было, главный итог июльско-августовских боев в большой излучине Дона состоял в том, что план гитлеровского командования с ходу овладеть Сталинградом, а затем и Астраханью, взяв под контроль всю Нижнюю Волгу, был сорван. Сорван усилиями всех армий, составлявших в начале этих боев один, а потом и два фронта.

Врага на какое-то время остановили, в его наступлении на Сталинград возникла первая серьезная заминка. Наши войска получили возможность укрепить занятые рубежи, привести в порядок нуждавшиеся в этом части, перегруппироваться. Производилась и организационная перестройка во фронтовом масштабе, смена командования.

В 62-й армии первый ее командующий генерал-майор В. Я. Колпакчи был еще раньше, в тяжелейшей обстановке конца июля, заменен генерал-лейтенантом А. И. Лопатиным. Не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне о конкретных причинах этой замены. Тогда командармов сменяли часто, а если армия терпела неудачи или несла большие потери, это делалось почти обязательно.

Относительное затишье на донском рубеже, наступившее около 10 августа, было, как я уже сказал, недолгим. 15-го гитлеровцы возобновили атаки против задонских плацдармов, которые удерживала 4-я танковая армия — правый сосед 62-й. Активность врага на других участках также свидетельствовала о его подготовке к форсированию Дона. Последние донесения с переднего края, заставшие меня в штабе фронта, гласили, что немцы пытаются переправиться на восточный берег под станицей Качалинская — опять-таки в полосе 4-й танковой, но совсем близко от ее стыка с 62-й («нашей армией», уже отмечал я в мыслях).

Выходило, что поспевал я как раз к новым горячим дням. И мне хотелось поскорее узнать, насколько оправилась армия после всего того, что выпало ей за последние недели, насколько готова сражаться еще упорнее.

Лететь было всего ничего. Так и не набрав высоты, самолетик стал снижаться и вскоре сел за околицей вытянувшегося вдоль небольшой реки села. День клонился к вечеру, но, едва пропеллер остановился, от нагревшейся земли так и пахнуло зноем.

И река и село назывались одинаково — Карповка. Здесь, почти на одинаковом расстоянии от Дона и Волги (но все-таки немного ближе к Дону), с 10 августа находились командный пункт и штаб 62-й армии.

При подходе к КП, развернутому в тополевой посадке у сельской школы, мысленно отметил четкость комендантской службы, подтянутость хорошо побритых часовых, мгновенное появление расторопного дежурного. Меня провели в довольно просторный блиндаж, где над столом, покрытым картой, склонились высокий, богатырского сложения генерал-лейтенант и хмуроватый на вид дивизионный комиссар. Рядом стоял генерал-майор.

Выслушав мой доклад о прибытии, генерал-лейтенант широким жестом протянул руку и громко, отчетливо назвал себя: