Сталиниада - страница 17

Вполне возможно, что даже мать Сталина не знала, кто его отец.

Легенды об отце и братьях

Согласно одной из легенд, отцом Сталина был не сапожник Виссарион Иванович Джугашвили, а князь Эгнаташвили, у которого мать Сталина служила экономкой. От позора Джугашвили вскоре покинул свою семью: любовный треугольник для восточного сознания абсолютно непереносим. Сталин и рос, и формировался в обстановке полного презрения к зачатому в грехе, незаконнорожденному ребенку. Отсюда, возможно, истоки сталинского комплекса неполноценности, органично перераставшего в желание властвовать и подавлять. Рассказывают, когда Сталин в начале 30-х годов был в Тбилиси и у него спросили, как поживает его мать, он ответил: "Меня совершенно не интересует, как живет эта старая…". Напротив, два брата Эгнаташвили пользовались уважением и благосклонностью Сталина. Он сделал их значительными людьми — членами Верховного Совета Грузинской ССР.

После XX съезда во Франции объявился эмигрант, назвавший себя одним из сыновей князя Эгнаташвили и братом Сталина. Раньше, по словам этого человека, он не признавался в таком родстве из страха за свою жизнь.

Безотцовщина

В 1939 году музей Сталина в Гори трижды запрашивал Сталина, посылая фотопортрет Джугашвили, изображен ли на фото его отец. Трижды Сталин не ответил.

Национальность

Строчка стихотворения Мандельштама "И широкая грудь осетина…" свидетельствует о том, что в 30-е годы о национальности Сталина существовали неофициальные сведения. Однако они разноречивы: по одним — осетином был Джугашвили, по другим — Эгнаташвили, по третьим — наполовину осетинкой была мать Сталина.

После войны во имя создания образа императора всея Руси Сталин не раз подчеркивал, что он русский грузинского происхождения.

Легенда о матери

Виссариона Ивановича Джугашвили поили вином, когда его жена Екатерина Георгиевна уходила к князю. Однажды, протрезвев раньше времени, Виссарион Иванович избил вернувшуюся домой жену. За ним пришли какие-то люди, и он навсегда исчез. Получив власть, Сталин вырезал многих жителей Гори, опасаясь, что в их памяти сохранились неофициальные сведения о его рождении. Князь был религиозным деятелем, и маленького Сосо отдали в духовное училище (1888 г.), а затем в Тифлисскую духовную семинарию (1894), которая была довольно сильным учебным заведением. Принимали туда после собеседования. Непрошедших отправляли домой с выпиской: "К ученью туп". (Откровенность и определенность суждений завидная.) Плохо подготовленному Сосо удалось избежать этой формулировки благодаря природной сообразительности и заступничеству князя. Говорят, здесь же учился тбилисский армянин Гурджиев — создатель одного из суфийских учений, очень популярных в мусульманских странах на Среднем и Ближнем Востоке. Издевательства и унижения, которые по причине своего сомнительного происхождения терпел Сталин в семинарии, толкнули его на первый «революционный» поступок: он перебил семинарские окна, за что и был в 1899 году исключен. Оказавшись на воле, он стал заниматься воровством и разбоем. Попадал в тюрьмы. Связался там с жандармерией и сделался наводчиком на воров. Там же познакомился с политическими и начал работать на жандармерию, против них. Шесть побегов из ссылки — это не без помощи жандармов.

Вполне возможно, что все это неправда. Однако важно, что бытующая в народе легенда рисует образ юного вождя в очень невыгодном освещении. Отрицательная ценностная ориентация народного сознания — неопровержимый факт истории.

В советское время мать Сталина жила в Тбилиси в огромном вице-губернаторском дворце, который стал потом Домом пионеров. Эта когда-то красивая женщина в бархатной шапочке с белой вуалью, в черной грузинской национальной накидке в сопровождении приживалок ходила по городу. Любила заходить в закрытый магазин — распределитель, где, выбирая продукты, обнюхивала каждый кусок мяса или рыбы (южная традиция: в жару все быстро портится).

Палкой она указывала куски, которые ей нравились, и продавец подобострастно подавал их.

"Ты жива еще, моя старушка?"

Старый член партии, бывший одно время председателем СНК Аджарии Сулейман Диасамидзе рассказывал.