Сталинские соколы - страница 31

Так, даже случайные операции истребителей нацеливались на поддержку сухопутных сил, однако они редко наносили штурмовые удары.

Техническая отсталость и тяжелые потери заставляли русских истребителей ограничиваться, главным образом, воздушным прикрытием наземных сражений. Кроме того, они придерживались только оборонительной тактики и никогда не искали боя с немецкими самолетами. Постоянные налеты с рассвета до заката были характерной особенностью применения русской авиации. С другой стороны, они никогда не предпринимали попытки сконцентрировать действительно большие силы в одном месте или в одно время.

Осторожность, с которой вели себя в воздухе советские пилоты, подтверждается среди прочих майором Эгоном Штолль-Берберихом, командиром эскадрильи пикирующих бомбардировщиков в южном секторе фронта. Цитируя сбитого советского пилота, Штолль-Берберих сообщает, что существовал приказ всем советским штурмовым и бомбардировочным подразделениям избегать любых встреч с группами немецких бомбардировщиков и штурмовиков и прекращать свои действия при появлении немецких самолетов, а возобновлять их после того, как немцы улетят. Причиной появления такого странного приказа стал тот факт, что немецкие бомбардировщики и штурмовики всегда имели сильное истребительное прикрытие, поэтому русские даже таким способом стремились избежать тяжелых потерь от действий истребителей. По мнению Штолль-Бербериха, недостаточная агрессивность советских летчиков в определенной степени объясняется именно этим приказом.

Майор фон Коссарт, поддерживая эту точку зрения, говорит, что советское командование сдерживало действия и агрессивность советских истребителей. Он уверен, что причиной этому стали не только тяжелые потери в начале войны, но и то, что советское командование понимало, — советские воздушные подразделения не могут противостоять в обороне немецким истребителям, советские летчики плохо подготовлены к ведению индивидуального боя, даже имея численное преимущество, советские ВВС не соответствуют современным требованиям.

Полковник фон Бойст, однако, приходит к несколько другим выводам. На его взгляд, советская военная доктрина ставила выполнение задания превыше всего остального. Шансы на успех или предполагаемые потери по сравнению с этим не имели значения. Главное требование, чтобы советский летчик поднялся в воздух и вступил в контакт с противником, невзирая на условия, обстановку и последствия. То, что советское командование хотело и пыталось достичь осязаемых результатов любыми средствами, не вызывало никакого сомнения. Фон Бойст также отмечает, что советские воздушные операции были не столько результатом продуманного планирования, сколько реакцией на складывающиеся обстоятельства. Неадекватная реакция на события, условия и обстановку в прифронтовой полосе часто приводила к стереотипному повторению боевых операций, шаблонным тактическим приемам, действиям в одно и то же время суток, в тех же районах, даже тогда, когда нужда в этих операциях уже отпадала.

Это было результатом просчетов командиров среднего и высшего звена, не имеющих тактических навыков и не способных обеспечить своим передовым частям необходимую подготовку при проведении боевых операций.

Генерал-майор Фриц Морзик поддерживает точку зрения фон Бойста. Он констатирует, что тактика боевых действий советских бомбардировщиков, истребителей и штурмовиков демонстрировала их недостаточную подготовку.

Многие офицеры сходятся во мнении, что в целом воздушные операции советских ВВС были направлены только на поддержку действий сухопутных сил. Многие наблюдатели также утверждают, что советские летчики как при выполнении своих заданий, так и при преследовании немецких самолетов не углублялись за линию фронта. Командир отряда нередко бывал единственным офицером, имевшим карту и представление о цели, которую нужно было атаковать, и если его сбивали, подразделение уже не могло выполнить предписанное задание.

Вот краткое изложение того, что написал генерал-майор Уэбе о командовании и операциях советских ВВС в 1941 г.