Сталинские соколы - страница 51

По мнению генерал-майора Уэбе, наименьшим подразделением штурмовой авиации являлась эскадрилья из 10 самолетов, которые сводились в полки приблизительно из 25 машин.[77]

Личный состав. Немецкие полевые командиры характеризуют личный состав советской штурмовой авиации как агрессивный, мужественный и упорный.

Уэбе — один из немногих, кто пытался исследовать причины такого поведения советских летчиков-штурмовиков. Он приходит к заключению, что им также не были чужды характерные русские слабости — недостаток инициативы, энергичности и гибкости, признаки комплекса неполноценности и плохая подготовка, но все это зачастую компенсировалось коллективной сплоченностью.

Поскольку эти подразделения использовались коллективно и в прямой видимости наземных войск, личные слабости и недостатки летчиков не проявлялись в полной мере. Пилоты выполняли свои ясно определенные задания упорно и решительно. Так, например, стрелки поврежденных и горящих машин продолжали вести огонь, пока самолет не разбивался. Уэбе характеризует советскую штурмовую авиацию как весьма «неприятного оппонента».

Очевидно, что средний советский летчик-штурмовик был мужественным и совершенно бесстрашным соперником.

Основные принципы использования штурмовой авиации. Командный состав немецкой армии и Люфтваффе так описывает доктрины, на основании которых строились действия советской штурмовой авиации в первый год войны:

а) использование штурмовиков в основном в операциях над полем боя и против целей в прифронтовой зоне на удалении до 10 км (действия в немецком тылу были направлены преимущественно против немецких аэродромов), б) использование элемента внезапности, в) постоянные атаки в районах основных операций над полем боя, часто с прямой или косвенной поддержкой истребителей, г) совместные действия с бомбардировщиками по особенно важным и уязвимым целям, д) уклонение от воздушного боя во время выполнения задачи.

Существуют свидетельства того, что советское командование придерживалось этих концепций при использовании штурмовых подразделений. Однако реальная обстановка в 1941 г. резко отличалась от прогнозируемого русскими развития событий, а недостатки в подготовке командного состава, а также малый опыт летчиков делали невозможным грамотное проведение операций, для которых собственно и была предназначена штурмовая авиация.

Помимо этого, необходимое сосредоточение сил часто просто отсутствовало. Суммируя свои наблюдения за действиями советских штурмовиков, майор Штолль-Берберих сообщает, что до зимы 1941–1942 гг. советское командование часто неразумно использовало этот вид авиации и поэтому вряд ли добилось ощутимых результатов. Вместо того чтобы сосредотачивать силы в ограниченных районах и постоянно наносить там удары, командование распыляло имеющиеся в их распоряжении штурмовые части. Поэтому они не только не могли добиться положительных результатов, но и несли тяжелые потери, которые усугублялись еще и неправильной тактикой проведения штурмовок.

Более того, Штолль-Берберих упоминает, что сбитый советский летчик-штурмовик подтвердил существование советского приказа, в соответствии с которым всем бомбардировочным и штурмовым частям следовало избегать всяких боев с немецкими бомбардировщиками, пикировщиками и штурмовиками. Встретив немецкие самолеты, советские летчики должны были прекратить свои действия, чтобы возобновить их после того, как немцы улетят. Советский пилот утверждал, что основанием для такого приказа послужил тот факт, что при обнаружении немецких бомбардировщиков любого типа можно было ожидать, что где-то поблизости находятся большие силы истребителей.

Уходя на свои базы, русские авиачасти избегали потерь, которые они могли понести в воздушных боях. Между тем этот приказ относился только к советским частям, действовавшим против целей на основной линии обороны. Штолль-Берберих считает, что это частично объясняет недостаток агрессивности, часто наблюдавшийся у советских летчиков, и в заключение говорит, что лично он не заметил никаких изменений в тактике советской штурмовой авиации до конца 1941 г.