Сталинский террор в Сибири, 1928-1941 - страница 12

С 1930 года управлением ОГПУ в Восточной Сибири руководил Я.П. Зирнис, а в Омской области и Красноярском крае (образованных в 1934 году) — А.К. Залпетер и Э.П. Салынь — люди того же сорта, что и Заковский.

В течение ряда лет они, как впрочем и другие сталинские чекисты, проводили жестокие операции против сибирского крестьянства и остальных категорий населения, которым Сталин поочередно объявлял войну.

Назовем также еще одну фигуру, имевшую довольно большую известность и политический вес в те годы, — Э.Я. Берзиня. Берзинь — бывший работник особого отдела ОГПУ — являлся организатором и первым руководителем (с 1932 по 1937 год) одной из крупнейших лагерных систем в Сибири и стране — Дальстроя — огромной зоны рудников и приисков на Колыме, где на добыче золота и стройках работали тысячи заключенных, в том числе политических и осужденных крестьян. В те же годы, когда Берзинь создавал колымскую часть ГУЛАГа, его соотечественник И.М. Биксон развивал сеть лагерей в Западной и Центральной Сибири. Как один из первых начальников Сиблага, Биксон вместе с другими принимал участие в организации беспощадных акций по уничтожению реальных и мнимых противников большевистского режима.

Конечно, стоило бы упомянуть и других латышских деятелей террора как, например, прокуроры Сибири Г.Я. Мерэн и А.Ф. Блимбергс, отправившие на смерть сотни безвинных граждан. Но это было бы совершенно несправедливо по отношению ко всем остальным палачам.

Сам по себе национальный аспект не дает никаких объяснений сталинской политике. Значение его в данном контексте служит лишь дополнительным свидетельством происхождения террора из революционной идеологии и практики большевизма, той самой идеологии, которая в свое время нашла широкую поддержку у латышских революционеров, как одной из наиболее организованных национальных групп. Призванная на службу еще царским правительством, эта национальная группа перешла затем в советские институты власти, преимущественно на ответственные посты. Выделяя участие латышей во властных и управленческих структурах, мы в то же время устанавливаем специфические факты политической жизни 30-х годов, которые Сталин ликвидировал в ходе последующих чисток.

В характеристике основных сталинских исполнителей, действовавших в Сибири, должна быть обозначена и такая немаловажная деталь: ни один из партийно-государственных сановников не был сибиряком, местным работником. Все секретари крайкомов и обкомов, председатели крайисполкомов, начальники управлений ОГПУ — НКВД, прокуроры, судьи, начальники лагерей, руководители гигантских строек и остальные ключевые фигуры в местных аппаратах государства и партии присылались по разнарядке из Москвы. Все они были назначенцы, личные представители секретариата ЦК или самого Сталина и отвечали только перед теми, кто их ставил на должность. Таков был порядок, заведенный еще при Ленине, и он продолжал строго соблюдаться десятки лет, допуская лишь отдельные исключения.

Строго говоря, этот механизм управления кадрами был одним из основных условий осуществления политики непрерывных большевистских экспериментов. Точно так же можно сказать, что террор, развязанный Сталиным, вряд ли мог бы достичь своих целей и необычайных масштабов, если бы партия и ее вожди не владели этим механизмом.

С точки зрения ленинизма колхозы, как и Советы, взятые как форма организации, есть оружие, и только оружие.

Сталин

К началу 1930 года антикулацкая атмосфера в стране была накалена до предела. Газеты переполнялись угрожающими призывами и статьями по адресу кулаков, предрекая им скорую гибель как последнему оплоту капитализма в СССР. На собраниях партийцев и сельских сходах «кулацкая» тема возбуждала умы и призывала к действию. Вся обстановка свидетельствовала о том, что критическая масса взаимной ненависти в деревне была достигнута. Оставалось лишь подать главный сигнал для окончательной «экспроприации» кулака.

Основные события в деревне начались в середине января, после того как ЦК партии изменил все прежние планы создания колхозов и призвал произвести поголовную коллективизацию в течение одного года. На местах это было воспринято как объявление о наступлении на кулака, и в ряде сельский районов Сибири группы активистов, поощряемые властями, приступили к изъятию имущества зажиточных односельчан, не дожидаясь официального распоряжения правительства.