Сталкер времени. Начало. Византия - страница 7

– 3 -

Фотий вернулся в библиотеку. Она располагалась в правом крыле дворца на третьем этаже. Библиотеку начал собирать сын Константина Первого, основателя Константинополя, Константин Второй. В ней было все: от богословских книг до рукописей Аристотеля и Платона. Фотию было сорок четыре года, но у него не было ни семьи, ни детей, у него не было даже собственного дома, поэтому он жил во дворце в небольшой комнате рядом с библиотекой.

В тысяча четыреста сорок шестом году он стал столпником, аскетом. Он избрал этот вид подвига во имя Господа, а именно непрерывную «молитву на столпе и денно, и нощно», это был жест отчаянья, в вере Фотий хотел найти спасение.

В тысяча четыреста сорок седьмом году мимо колонны, где стоял Фотий, проезжал нынешний Император Константин Одиннадцатый. Он спросил Фотия, когда он станет Императором. Константин хорошо помнил: его отец царствовал тридцать четыре года, старший брат уже двадцать два, а Константину хотелось власти. Фотий назвал будущему Императору точную дату, когда тот взойдет на престол: семнадцатое марта тысяча четыреста сорок девятого года. Так и случилось, именно в этот день Константин стал Императором Константином Одиннадцатым. Через два дня (девятнадцатого марта) он приказал разыскать столпника, который предсказал точную дату его восшествия на престол. Фотия нашли и привезли во дворец.

– Что ты хочешь получить за свое предсказание? Золото, чин, славу? – спросил Император Фотия.

– Басилевс, – отвечал Фотий, – в твоем дворце есть библиотека, позволь мне стать одним из ее Хранителей.

– Хорошо, – сказал Император.

Так Фотий появился во дворце. Но до тысячи четыреста сорок третьего года (вернее, до две тысячи пятьдесят восьмого года) у него было другое имя, его звали Сергей, Сергей Шмит. Фотий был тот самый Сергей Шмит, который «застрял» в чужом времени. Шел одна тысяча четыреста пятидесятый год.

***

В начале лета тысяча четыреста сорок третьего года Сергей появился в Константинополе. Он не был сталкером, он был ученым. «Школу сталкеров» открыли через два года после его исчезновения. Он не знал греческого языка. Но ему повезло, почти сразу после телепортации он нашел старые лохмотья и надел их на себя. Сергей притворился нищим глухонемым, и в этом «образе» весь день бродил по Константинополю, восхищаясь красотой древнего города. Его поразил собор Святой Софии, он хотел войти внутрь, но служитель собора не пустил его, лохмотья, в которые он облачился, были ужасны. Он увидел величественный Большой Императорский дворец, мощные стены и фортификационные сооружения. Он бродил по кривым улочкам, где жили бедняки, и по широким улицам с двухэтажными и даже более высокими домами, отделанными мрамором, где жили богатые и состоятельные граждане. Он внимательно рассматривал людей, у многих на лицах отражалась полная беспечность, они не знали, что через десять лет, а именно двадцать седьмого мая тысяча четыреста пятьдесят третьего года Константинополь падет, и многие из них будут убиты. Наступил вечер, через крепостные ворота Сергей вышел из города и направился к бухте Золотой рог. Он подошел к берегу, сел на песок и стал смотреть на противоположный берег, там стоял город генуэзцев Галата. Очень хотелось есть, он ничего не ел целый день.

«Вернусь домой и в «Асторию», в ресторан, буду есть черную икру и пить французский коньяк», – подумал Сергей. Он лег на спину и стал смотреть на звезды, он был счастлив. Гуляя весь день по Константинополю, он очень устал и почти сразу задремал. Взошло солнце, Сергей мирно спал на берегу бухты Золотой рог. Его разбудили крики чаек. Наступило утро, а он так и не вернулся в Петербург. Он быстро поднялся, его охватило беспокойство. Было очевидно, что что-то пошло не так, но он отогнал от себя грустные мысли и пошел обратно в город.

– Я ученый, мне есть чем заняться, – убеждая самого себя, проговорил Сергей.

Весь день он бродил по Константинополю, изучал город, архитектуру, людей. Вечером он вернулся на то же место. Страшно хотелось есть, но и в эту ночь он не вернулся в Петербург. Прошла неделя, и Сергей понял, что он никогда не вернется назад, его предали.