Стальной блеск мечты - страница 51

Грайн Овери упал на одно колено, зажимая левой рукой рану на груди. В правой он всё ещё держал шпагу, но лезвие её уже бессильно ткнулось в землю. Клинок оружия Юнис уперся в горло её противника.

— Вы признаете себя побеждённым? — как могла спокойно произнесла девушка.

Маркиз кивнул, едва заметно, чтобы резким движением не напороться на остриё.

Его секундант сделал шаг вперёд, привлекая к себе внимание.

— Довольно! Вы победили, господин Морденкайнен.

— Отлично — Юнис, едва державшаяся на ногах, отсалютовала шпагой публике. — Прошу запомнить сей факт.

С этими словами она стянула с головы шляпу, позволив своим длинным волосам разметаться по плечам.

— Смотрите, женщина, — эхом пронеслось по толпе. — Нет, даже девушка, совсем юная. Маркиза победила девица!

— Я — Юнис Роан, воспитанница графа Честона Пиллара. Этот человек, Овери, домогается руки моей приёмной матери, вдовствующей графини, вопреки её воле. Мой благородный опекун безвременно оставил нас, и мне ничего не оставалось, как самой встать на защиту моей семьи, — как могла громко провозгласила девушка и осела на мостовую. Силы окончательно покинули её.

— Доктора! Доктора скорее! — раздался крик в толпе.

Рядом с девушкой откуда ни возьмись появился Ансель.

— Ты молодец. Держись, — с этими словами маг дал ей выпить мерзкую на вкус жидкость из пузырька вроде тех, что Юнис видела в магической лавке. — Потерпи чуть-чуть, зелье быстро подействует, — и добавил совсем тихо на ухо девушке: — О боги, Юнис, никак не могу поверить, что ты и вправду победила!

Графиня Соланж весь вечер просидела над письмом маркизу, невероятно сложным письмом, которому полагалось стать ответом на сегодняшний демарш Юнис. После нелепой шутки с ослом будет нелегко принести извинения и при этом сохранить лицо. Неудивительно, если после такого маркиз начнёт плохо относиться к Юнис, а этого ни в коем случае нельзя допустить, в конце концов, ему вскоре, вероятно, предстоит официально стать опекуном девочки.

Ближе к полуночи, когда послание было уже почти готово, у парадного подъезда графского особняка поднялась какая-то суматоха. Досадуя на ночных нарушителей спокойствия, Соланж выглянула из окна посмотреть, что происходит и обомлела, увидев, как незнакомые люди заносят в дом её приёмную дочь в полубесчувственном состоянии.

Соланж Пиллар, надо отдать ей должное, не относилась к числу тех чувствительных дамочек, что падают в обморок при одном только упоминании крови. По долгу милосердия, подобающему жене всякого высокопоставленного военачальника, ей случалось посещать госпиталя и дома призрения для ветеранов и видеть страдания людей, покалеченных войной. Доводилось ей видеть и раны, полученные на дуэлях: в конце концов, Честон Пиллар в молодости был недурным фехтовальщиком и преизрядным забиякой. Но одно дело мужчины, военные, для кого риск ранения или даже смерти обычное и, можно сказать, естественное дело, и совсем другое — юная девица. Видеть бледную Юнис в окровавленной одежде было для графини невыносимо мучительно, сердце её сжималось всякий раз, стоило ей бросить взгляд на раненую девушку.

И всё же Соланж сумела не поддаться панике. Она разумно и спокойно отдавала приказания, устраивала импровизированный лазарет, послала за семейным доктором, а затем выслушала его заключение и даже нашла время расспросить некоторых свидетелей происшествия, чтобы составить собственное представление о том, что же случилось с её дочерью. История получилась пренеприятная. Можно было не сомневаться, что назавтра об инциденте станет говорить вся столица, с удовольствием смакуя скандальные подробности.

Убедившись, что Юнис устроена наилучшим возможным образом и прямо сейчас ей более ничего не требуется, графиня сочла необходимым поговорить и с тем, кого полагала главным виновником событий. Ансель во время всех её хлопот вертелся рядом, зная, что момент объяснений неминуемо настанет. Соланж велела магу пройти в кабинет покойного графа, где, в отличие от уютных гостиных, строгость обстановки способствовала самым суровым отповедям.

— После всего, что сегодня произошло, мне, должно быть, следует отказать вам от дома, господин Терес. Ваше участие в выходках моей дочери просто возмутительно, — холодно начала Соланж.