Стальной могучий интеграл - страница 9

  Кроме этого вводились ограничения для строительства легких крейсеров. Согласно новому уложению их водоизмещение не должно было превышать 10 тысяч тонн, а вооружение восьми дюймов. Что касается договоренности по тоннажу подводного флота, то она так и не была достигнута. Не найдя понимания со стороны континентальной лиги, лорд Бальфур заявил, что Англия признает заявленные пропорции только в устной форме, но не будет ставить подпись под документом. Сей шаг британской стороны, был с пониманием воспринят американцами и с усмешками европейцами, после чего гости поспешили оставить Вашингтон.    

  Возвращаясь, домой на знаменитой «Мавритании», лорд Бальфур находился в скверное настроение. Да и как ему не быть, когда без единого выстрела по Британии, её заставили отречься от принципа абсолютного господства на море, ради которого было пролито столько крови и пожертвовано жизнями лучших моряков королевства. Конечно, подобным действиям были вполне законные оправдания, нехватка денег в казне и крайне сложное положение в стране ещё не оправившейся от ужаса и лишений войны. Однако лорд Бальфур отлично помнил наставления своего отца, гласившие, что если человек начнет поступаться своими принципами, он обречен на бесславный конец. Прошло много лет, с тех пор как молодой Бальфур впервые услышал эти слова и ни разу молодой лорд не усомнился в их правоте, и теперь боялся думать о них, ведь судьбы людей и судьбы государства очень сходны между собой.

  Слабым утешением лорду могло бы быть соглашение по подводному флоту, и тогда отказ от превосходства на морях, можно было трактовать как полноправный обмен во благо государства. Но, увы, этого не случилось и тем сильнее щемило сердце от чувства позора перед отечеством. 

  Однако британец не был бы британцем, если бы все время предавался скорби и печали и не пытался найти способ отомстить тем, кто посмел поднять руку на священные интересы британской империи.

  Именно этим и занимался лорд Бальфур, сидя на открытой палубе первого класса, держа в руке бокал с золотистым как солнце «аи». Рядом с ним расположился мистер Эшли, заменивший несговорчивого адмирала Битти.

 - Вам не в чем себя упрекать, сэр. Вы действовали с полного согласия кабинета и не ваша в том вина, что американцы оказались сильнее, а бывшие союзники несговорчивыми. К сожалению, обстоятельства иногда бывают сильнее нас – сказал Эшли, чье положение в среде британских дипломатов было весьма  высоким.

 - Увы, но мне от этого ничуть не легче сэр, Арчибальд. Сегодня нас заставили отступиться от нашего главного принципа, господства над морями. Теперь слова «правь Британия морями» звучат не как гимн, а как насмешка над этим святым для каждого англичанина девизом. И никто за это не понес наказание, сэр! А этого не должно быть, иначе каждый из наших недругов возликует и скажет, Бог отвернулся от Британии – в сердцах воскликнул Бальфур, и серые льдинки глаз мистера Эшли сузились до размера щелочек.    

 - У вас уже есть предложения для кабинета министров относительно итогов конференции? – спросил лорда Эшли, когда тот совладал со своими эмоциями.

 - Да, сэр – сказал лорд, сосредоточенно вращая бокал с шампанским. – Озолотившихся на войне американцев нам, к сожалению, сейчас недостать, они богаты и чувствуют свою силу. И все же у них есть свои слабые стороны. Так госсекретарь Хьюз представляет изоляционистов, чьи позиции после ухода в политическое небытие президента Вильсона сильно возросли. Они хотя жить заботами только одной Америки и это нам очень на руку. 

 - Вы совершенно правы, мой друг. Изоляционизм действительно слабое место Америки, а в сочетании с их неудержимым желанием жить лучше, это может стать тем, что поможет нам восстановить наше положение в мире. У вас есть еще мысли? – радостно молвил Эшли, но его глаза при этом не стали теплее.

 - Да, у меня есть идея относительно лягушатников. Они отказали нам в сокращении подводного флота, но мы можем отплатить им подобной монетой – с придыханием молвил дипломат, вновь переживая свою пикировку с Брианом и Сарро.