Становление Человека - страница 7

, наполненные отрицательными чувствами. Боль, сожаление, обида, ненависть, злость, гнев. Они не просто неприкаянные мертвецы. Это нечто большее. В таком месте… Как там сказала Исполнительница? «Её храм»? Значит ли это, что здесь будут погибшие родственники и друзья? Весьма на это похоже.

— У всех нас есть скелеты в шкафу, Джон, — тихо проронила фигура, смотря куда-то сквозь меня. — Бездна существует не просто так. Мы — бесконечные эмоции, которые люди просто выкидывают, не чураясь того, что может посмотреть на них из водоворота. Чем они сильнее, тем быстрее ты погружаешься в бездну. Я тоже когда-то была… Живой. Не тенью. Имела тех, кого не хотела терять.

— И в итоге ты выгорела, превратившись в фигуру из пепла и сожалений, — закончил я, переводя взгляд на горный пик, едва различимый в поднявшемся снегопаде. — Неужели все члены шахматной доски потеряли близких?

— Да, — раздался её голос за спиной. — Да, Джон. Каждая фигура стала такой не по своей воле. Судьба, злой рок, несчастный случай — и ты уже пустой, ничтожный. Опускаешься в бездну, из которой нет выхода… И становишься её частью. Когда не остаётся тех, кто способен дать тебе надежду, не остаётся ничего.

— Это не моя история, — обрезал я. — Не мне тебя судить, Исполнительница Желаний.

— Знаю, — произнесла она. — Просто не хочу, чтобы ты ненавидел меня за то, какая я. Моя работа — изучать, узнавать, раскрывать. Я — конь бездны. Сколько бы лет ни прошло, я буду такой и только такой. Помни об этом на протяжении всего нашего пути, и получишь большую благодарность от всех остатков моей души.

— Вот и славно, — не меняя тон, сказал я. — Давай закончим на этом.

— Как пожелаешь, Джон.

Я кивнул. Не всё так просто в этом мире. Одни следуют кодексу, уничтожая целые миры, другие рождают новых и новых чудовищ из боли и отчаянья, пытаясь что-то этому противопоставить. Судьи и бездна — две ипостаси, и я всё ещё не могу понять, что из них добро, а что — зло. Да и не факт, что всё обстоит именно так. Я человек простой. Мне нужно отомстить, вернуть любимую и близких, заплатив цену, которая потребуется. Трагедии отдельных личностей могут пойти лесом, ибо не моё это дело.

Многие страдают. Многим больно, многие готовы разорвать свою душу в клочья, лишь бы избавиться от столь противных ощущений. Кто-то сгорает, становясь фигурами бездны. А что происходит с теми, кто справляется с грузом? Выдерживает несправедливость жизни и даже фактическую утрату сердца — гибель родных? Вопрос, пока не имеющий ответа. Где-то в закромах моего сознания всполошились мысли о том, что несчастных можно и нужно выручить. Каждая боль заслуживает отклика, хоть какой-то поддержки, иначе и люди — не люди, а животные.

— Хо-хо-хо! Неужели тебя замучили вопросы морали, Джон?

Я улыбнулся. Старый оборотень, лениво зевнув, встал прямо в воздухе.

— Всего лишь пытаюсь понять, что происходит, — хмыкнул я.

— А, наплюй, — махнул Ликан рукой. — Не для того мы жизни положили, чтобы ты играл в мессию. Всех не спасти, сам же знаешь.

— Знаю, — не стал я спорить. — Но я всё-таки Хранитель.

— Верно, — ощерился клыками приятель. — А Хранители — личности непредвзятые, объективно рассуждающие. Вот и оставайся им. А остальное — будет хорошо. Уж поверь старому псу.

— Да будет так, — кивнул я, оборачиваясь к Исполнительнице. — Отправляемся. Но для начала — заглянем в мой мир. Нужно уладить кое-что в первую очередь.

— Поняла, — ответила мадам. — И последнее. Весь этот наш диалог, Джон… Я не хочу, чтобы ты стал тенью. Лучше умереть, чем повторить мою… нашу судьбу. Всех фигур бездны.

— Не волнуйся, — успокоил я её. — Во мне всё ещё есть огонь, согревающий душу. Покуда в запасе лежит достаточно дров, он будет гореть.

— И много их? — показалось, или на безликом пространстве её головы промелькнуло нечто, похожее на улыбку? — Этих дров…

Я ухмыльнулся.

— Хватит на бесконечность.

Переход был долгим. Около получаса в серой мгле, без единого проблеска света. Затем вдалеке вспыхнула рыжая воронка, затягивающая наши эфемерные силуэты внутрь. Порталы из бездны были чем-то новым, незнакомым. Исполнительница осталась у мерцавшего оранжевого прямоугольника, сказав, что будет ждать меня столько, сколько потребуется.