Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке - страница 47
.
Как писал М. Оукшотт, при истолковании деятельности историка подтверждается справедливость исключения морального одобрения или осуждения и выражений, представляющих моральные оценки поведения в прошлом. При этом возможно не вынесение моральных суждений, но описание поведения в терминах морали. Суждение по поводу моральной ценности поведения и наложение моральной конструкции на прошлое, писал М. Оукшотт, «представляют собой вторжение практического интереса в исследование прошлого. Помимо этой, не нужно искать причин для исключения моральных оценок из деятельности историка>{240}.
Как считал М. Оукшотт, «практика» и «история» — это два разных универсума рассуждения. Таким образом, «задача «историка» заключается в том, чтобы создать перевод и понять поведение людей и событий прошлого так, как они никогда не понимались в свое время; перевести действия и события с их практического языка на исторический язык. Но при этом М. Оукшотт отмечал, что «практическое прошлое (включая моральные оценки прошлого поведения) — враг не человечества, а только «историка»>{241}.
По мнению М. Оукшотта, «история не дает ни эстетического наслаждениями «научного» осознания, ни практического понимания. «Историческое» прошлое — это сложный, трудный для понимания мир, мир без единства чувств и ясного сюжета: в нем события не имеют единого образца и замысла, никуда не ведут, не указывают на предпочитаемое строение мира и не служат основанием для практических выводов. Это мир, целиком состоящий из случайностей, в котором случайности понятны не потому, что они разрешены, а благодаря подробным и обстоятельным связям, которые установлены между ними: историка интересуют не причины, а повод. Это картина, вычерченная во множестве разных измерений, и каждая часть подлинно исторического сочинения имеет свой собственный масштаб и должна быть признана самостоятельным примером исторического мышления. Деятельность историка не сводится к тому, чтобы способствовать разъяснению единственно мыслимой последовательности событий, которая может быть названа «правдой», а все другие должны быть отброшены; это деятельность, в которой ученый, занятый прошлым ради самого прошлого и работающий в избранном масштабе, добивается связности в группе случайностей сходного размера»>{242}.
И.И. Шарифжанов, характеризуя взгляды М. Оукшотта, отмечает, что, но словам британского историка, «методом историка никогда не является объяснение посредством обобщения, но всегда — посредством более полной и мельчайшей детализации», когда сообщаемые подробности должны сделать излишним какое-либо дополнительное объяснение>{243}.
Индивидуализирующий подход к пониманию исторического исследования, как отмечает И.И. Шарифжанов, обосновывал также Р. Дж. Коллингвуд. Согласно мнению Коллингвуда, «научное сознание игнорирует факт во всей его сложности и индивидуальности, и для такого сознания факты — лишь примеры абстрактного закона. Историческое же сознание, напротив, основывается на представлении о мире фактов как абсолютном объекте, и не один факт в нем не отбрасывается с порога. История «радуется» всему, что не подходит под абстрактный закон, она находит удовлетворение в самом разнообразии и уникальности объективных фактов прошлого. Причину происшедшего надо искать не в абстрактном научном законе, а в связи фактов. Наука разрушает конкретность и индивидуальность, восстановить которые в своих правах призвана история»>{244}.
Специально занимавшийся изучением теоретико-методологических взглядов М. Оукшотта Б.В. Николаев причисляет его к традиции английского абсолютного идеализма (или английского неогегельянства), основные представители которого — Т.Х. Грин, Ф.Г. Брэдли, Б. Бозанкет, Р.Дж. Коллингвуд>{245}. СВ. Никоненко считает М. Оукшотта, если говорить о его политических взглядах, представителем философии политического консерватизма>{246}.
Согласно мнению Б.В. Николаева, для оукшоттовской логики изложения и аргументации характерно стремление к достижению умозаключения не посредством сведения выявленных противоположных моментов в единой средней формулировке, но путем установления крайних высказываний, что создает (или должно создавать) своеобразное «поле напряжения», в котором и следует видеть окончательную позицию автора по тому или иному вопросу. Но в таком подходе, считает Б.В. Николаев, отсутствует синтез, что размывает общую авторскую позицию — промежуточные между крайними формулировками поля рассыпаются, оставляя лишь крайние формулировки. Согласно М. Оукшотту, можно постулировать лишь современность истории. Не существует ничего, кроме настоящего, современного. Деятельность историка в то же время происходит с учетом другого полюса: прошлое надо изучать ради любви к нему как таковому. Реальная деятельность историка — это действия в рамках между этими полюсами. К паре оппозиций, между которыми действует историк, М. Оукшотт относил также: а) отрицание причинности, детерминированности исторического процесса б) утверждение, что в истории нет ничего просто случайного