Стародавняя повесть о любви - страница 2
Старший брат ушел в тень. Он брался за самые тяжелые дела, посылался в самые дикие края и всегда возвращался оттуда.
Живучий, но невезучий, – говорили о нем местные.
Невезучий, потому что все понимали, что Рогнеда сделает все чтобы власть перешла к ее Святославу.
Брат, идем, – повторил Ратибор, но Святослав даже не захотел услышать его.
– Ты чья ж дочь? – продолжал он откровенно рассматривать Агнию.
– Можешь не отвечать. Кузнеца – любимица отцова. Ваш дом вон там, на пригорке? Верно говорю? – тихо, с угрозой, в голосе выдохнул младший княжич.
У Агнии потемнело в глазах. И Настасья – помощница, куда-то исчезла.
И в этот момент Ратибор вдруг прищурил глаза и полушепотом сказал:
– Святослав! ТЫ идешь дальше.
И это властный, всемогущий Святослав вдруг вздрогнул, потерянно обернулся на старшего брата и отошел от лавки. Потом выдохнул и пошел прочь.
Ратибор мельком взглянул на Агнию и быстро произнес:
– Отцу все перескажешь.
И пошел вслед за братом.
Агния присела.
– Этого не может быть. Неужели очередь до меня дошла?!
И вдруг вспомнила как старец Епифий между грамотой рассказывал сказки. Одну из них Агния боялась и любила больше всего. Там страшный змей горыныч забирал и съедал молодых девушек. И ему их отдавали в обмен на то, что это змей проклятый город не уничтожил. И всегда маленькая Агния возмущалась, столько народу и какой – то один змей, чего ж нельзя навалиться всем миром и убить злодея.
А теперь она ощущала себя одной из этих девушек. Чувство злости и беспомощности охватило ее.
Она встала. И увидела отца. Он всегда собранный, неторопливый, почти бежал. За ним поспешала Настасья.
Отец почти подбежав, хватил Агнию за локти:
– Что он говорил тебе, этот щенок?
Агния проговорила.
– Собирайся домой. Настасья за тебя побудет, – поразмыслив, сказал отец.
С тяжелым сердцем девушка шла к дому. Еще и оглядывалась. И было почему. Вслед за ней шел парень. Было он молод, шел вразвалку и делал вид, что идет по своим делам. Но почти проводил ее до ворот.
Дома была уже куча народа.
Здесь был дядя Тимофей – шорник, его сыновья Тиша и Путята. Здесь же был и купцы Еремей и Ждан.
Мать увидев Агнию, велела ей помочь накрыть на стол.
Агния, вытаскивая из печи вчерашнюю кашу, подумала, что отец построил хороший, просторный и светлый дом. Все гости смогли войти, да еще места осталось.
Зашел отец и все сразу приосанились и как -то собрались.
После долгого раздумья на скамье, отец спросил:
– НУ что делать то будем?
Тиша порывисто привстал.
– Дядя Димитрий, ну ты же друг князю. Это ж он тебя сбаломутил сюда перебраться на житье. Ты ж всех его коней подковываешь, все оружие для них куешь. Неужто он тебя не послушает, да не осадит этого божевольного княжича?
– Ох, Тиша, – с кривой усмешкой ответил отец, – раньше он своим умом жил, мог я ему свои мысли высказать, а теперь за него Рогнеда разумеет. А она своего теленка не отдаст. Сожрет живьем, на дыбу отправит, а не отдаст. ТЫ на дыбу за правду пойдешь? А особливо за ту, которую ничем подпереть не сможешь?
Тиша замолчал.
Тут вступил Еремей.
– Я тако думаю. ТЫ Димитрий, горячку то не пори. Может еще отведет Господь, этого малохольного от Агнии. Ну а мы немножко подможем. Я пару своих воинов дам тебе, пока здесь торгом стою. Они последят за твоей дочерью.
– И долго так будем? В оглядку ходить и если твои княжью ватагу побьют, то им мало не покажется и с тебя виру немалую стребуют, – тяжело выдохнул отец.
– Вот мое последнее слово, – стукнул он по размышлению по столу.
– Агния! – крикнул он, – сидишь теперь дома, по хозяйству на дворе будешь, до бани и обратно. А там пара деньков и придумаем чего.
Все после этих слов разом встали из-за стола, но Еремей все-таки развернулся к Димитрию и сказал, не торопясь:
– Тиша побудет до вечера у вас на дворе, а потом ночью его Путята сменит.
– На том и порешим, – примирительно ответил ему отец Агнии.
А вечером Агния собралась в баню.
Долго и придирчиво выбирала она исподнее, да не пригодилось. Прямо возле бани поджидали ее.
Одели на голову мешок, перекинули через седло и увезли.
Очнулась девушка в бане. Но не в своей. Даже вернее будет сказать в предбаннике. Первое что она сделала, кинулась к оконцу. Глянула в него и поняла, смысла орать и звать на помощь – нет. Оконце выходило на реку. Она увидела изгиб реки, и вокруг заросли. Не было никаких признаков жилья. Ни заборов, даже огородов. Только – заросли и река.