Старые долги - страница 12

— Тоша! — тетя Нина заулыбалась — Вернулся! А загорелый то какой, красавчик прямо!

— У себя? — я кивнул на дверь материного кабинета.

— У Валентины Васильевны совещание, посиди немного. Сделать тебе чаю?

Отказался и уселся у стены. Минут через десять из кабинета вышло несколько человек, а за ними во всем блеске явила себя народу маман.

— Тошенька! Сынок! — маменька всегда была склонна к театральности, и умело организовывала мизансцены. Сейчас исполнялось возвращение непутевого сына к сиятельной, но любящей родительнице. Трогательно прижавшей к груди глупое чадо. Убедившись, что градус страстей и эмоциональный накал окружающие зафиксировали, мать увлекла меня в кабинет.

В кабинете она уже говорила нормально.

— Давно прилетел?

— Утром.

— И сразу ко мне?

— Нужно же отметиться.

— Ну зачем ты так?

— Как?

Помолчали.

— В общем, мам, я прилетел, жив, здоров. Завтра еду на картошку. Как вернусь, в октябре, или заеду, или позвоню.

— А сейчас куда?

— К Паше.

— Вечером к нам не зайдешь?

— Пойду домой спать. Я двадцать часов в дороге. Да и помыться не мешает.

— Твоя комната в твоем распоряжении.

— У меня есть, где жить. Пойду я, мам, тебя там люди ждут.

У дверей кабинета мать меня опять обняла и уже совсем командным тоном распорядилась:

— Чтоб звонил раз в неделю!

— Передавай привет Валерию Николаевичу, — это её начальник.

С тем и отбыл.

На улице был тот особый день питерского Августа, когда воздух прозрачен, солнце ласково, и скорая осень кажется не страшной.

Не торопясь пошел по городу, заново его вспоминая.

Дверь мне открыла Людмила, жена брата:

— Какие люди! Это мне?

Я протянул ей букет хризантем, купленных по пути.

— Держи, накосил в казахских степях собственноручно. Казахи крутили пальцем у виска, а когда узнали, что этот веник можно в Ленинграде продать за деньги, сели на лошадей и умчались собирать курултай про цветоводство.

— Что, правда, из Казахстана?

— Люд, не буду врать, букет местный. Но я думал про него еще под Кокчетавом! Ты не можешь этого не оценить!

— Ну до чего же ты балабол, Тошка! — Людка ушла за вазой.

Из кухни появился брат:

— Ка! — это моя такая детская кличка, так называет меня только он.

— Джу! — это его детская кличка, так называю его только я.

Мы обнялись. И оба страшно застеснялись. Из гостиной выглянула детская мордашка.

Я присел на корточки, и сообщил в потолок:

— Дикий казахский пони по кличке Тыдых просил меня передать девочке Юле подарок от свободного табунарозовых пони! Где же эта Юля?

Когда я опустил взгляд, передо мной, прячась на всякий случай за отцовской ногой, стоял маленький ангел. Ангелу было три года, у него были голубые глаза, ямочки на щеках и светлые волосы. Она преступала с ноги на ногу от любопытства.

Достал из рюкзака коробку, (спасибо Линия Доставки!).

— Все почему то называют её Барби. Но мне кажется стоит ей придумать другое имя.

Юлька чинно взяла в руки коробку и вежливо поблагодарила. А разглядев содержимое, взвизгнула и повисла у меня на шее.

— Дядя Антон!!!

Наверное, это первая Барби в Сосновом Бору.

— Гм, — откашлялся брат, — стол накрыт. Мать звонила еще час назад.

— Я прогулялся, погода — сказочная.

— Мыть руки! — скомандовала Людка — Антош, ты мясо с грибами будешь?

— А то! Я тут коньяк купил…

— А мне недавно виски подарили, попробуем? — это брат.

— Нафик. Давай патриотичненько коньячку. По чуть чуть.

— Ты как то изменился.

— Паш, если человек отказывается от виски — он прилетел из Казахстана, верный признак. Там гонят самогон из верблюдов в молоке. Сразу после него виски — опасно. Внутри может случиться конфликт верблюда и солода. Так что перемены во мне мнимые.

Брат засмеялся и потащил меня на кухню. А потом часа три мы сидели за столом и просто трепались. Про мой стройотряд, про сухой закон, про Пашиных друзей и Людкин спорт, про литературу, и знакомых. Про школу и учебу. Про все. Даже забыли про коньяк.

Уходил я от них с сожалением. Договорившись, что завтра я подъеду к Паше на работу часов в десять.

Пришел на Комсомольскую, в нашу старую квартиру. Мы здесь жили с отцом, матерью и братом. Потом отцу дали другую квартиру, а эту оставили мне с братом. Чуть позже брат получил жилье у себя на предприятии.