Старые долги - страница 27

Только Саня на следующее утро проворчал:

— Ты полегче. Помни — одно неловкое движение, и ты отец.

Тем не менее, мы подготовили часовую программу, которую отыграли в столовой. Мне было пофик. Но Саню нужно было обкатывать. Это только в дурацких книжках, человек, никогда не выступавший, выходит и берет стадион. Все много сложнее. Прежде всего исполнение должно быть — очень хорошим. Люди никогда, или мало слышавшие то, что им поют, должны чувствовать, что это — хорошо.

Так что я был беспощаден. Основная борьба шла за то, чтоб Саня не красовался, а был точен.

А так — концерт удался. Я лично привел Наташу и Оксану. Усадил на лучшие места, и дальше пел только для них.

Ну и дальше не снижая темпа:

И дальше через, «я иду, считаю встречных девушек глазами…», через Цоя и прочих питерских звезд, вырулили, на восторг публики, и благодарственные обнимашки. А под конец вдарили «Ямайку», «Время» и «Я солдат» от 5nizzы.

СанСэй почти не лажал, в отличие от меня. Ночью я опять изучал особенности северной сельской архитектуры. А на следующий день уехал.

И вот сижу уже час в приемной. Жду, когда же ареопаг из Директора, Главного Инженера, и Зам директора, наконец снизойдет.

На столе у секретаря зазвонил телефон. Она сняла трубку, выслушала, и повернулась ко мне.

— Антон Владимирович. Вас ждут.

У Директора Управления все прошло спокойно. Не тот уровень, чтоб случаться неожиданностям. Да и вообще, ему, похоже, было просто интересно на меня посмотреть. Он хорошо знал моего отца. Больше того, в конце девяностых я узнал, что он был одним из тех, кто зарубил отцу докторскую. Причем уже сейчас он знал, что был не прав. Жизнь — еще тот шутник.

Бывший друг-начальник моего отца, на минуточку — академик Александров, настоял чтобы мой брат стал заместителем директора управления именно здесь. Став взрослым, я часто думал, каково это, каждый день видеть сына человека, которому когда то сделал гадость. И мысленно снимал шляпу перед дядей Борей. А еще подозревал, что даже самый завалящий академик-тролль сотого левела, недоступного смертным.

И никакого блата. Брат прошел все до одной ступени после института. Мастер — начальник смены-начальник участка — зам. главного инженера, и наконец, в тридцать лет — зам директора.

Собственно, единственной неожиданностью стало мое выступление. Я не стал мелочиться, и сообщил, что времена настают стремные. Новых объектов не предвидится. Так что выхода нет, будем строить за рубежом. А пока суть да дело, подружимся с финнами, и уболтаем их на продолжение модернизации. В качестве жеста доброй волисогласившись на бартер. Объяснил что работа по поиску новых заказов, как и по расчетам, должна вестись по другому, и для этого нужно создать новую службу, или отдел. Маркетинга.

Нет-нет. Моя речь была спокойно-скучающей, и даже слегка академичной. Включала необходимые идиомы и заклинания, типа «решения партии», «выйти в правительство», «неопределенность целей», «признаки финансовой нестабильности» и прочее шаманство.

Но суть была проста. После Чернобыля у нас купят АЭС только по демпинговым ценам. Значит, убедим заказчиков, что цена которую мы просим — абсолютно демпинговая. Ваще задаром. И я берусь это сделать. Потому что твердая валюта, которой с нами рассчитаются, в условиях инфляции — это круто.

После моего доклада в кабинете с минуту висела тишина. Потом Сергей Иванович, Директор, Депутат, орденоносец, и прочая и прочая, спросил:

— А себя ты, значит, видишь начальником этого отдела?