Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - страница 15

2) в Петербурге оставить только то, что необходимо нужно для галерного флота;

3) позволяем, по рассмотрению коллегии, построить в Ораниенбауме в местах способных и безопасных, некоторые магазины, принадлежащие до коммисариатской экспедиции, как-то: амбары для соления и хранения мяса, также печи и амбары для печения и хранения сухарей и тому подобное;

4) если занятый ныне дом под морской кадетский корпус по его положению найдется негоднее и нужнее для другого употребления, в таком случае, назнача удобное в Кронштадтском же острове место, построить для кадетского корпуса другой дом;

5) дабы прядильный двор немедленно в Кронштадт выведен быть мог, выбрать место и поспешить сочинением ему плана со сметою;

6) все сие распоряжение коллегии сделать, приглася главного командира Кронштадтского порта, и нам оные представить для утверждения и назначения сумм на таковой вывод адмиралтейства надобных;

7) а поелику строение, занимаемое ныне Адмиралтейством в столице нашей, Мы предполагаем за выводом и самой коллегии обратить на иное употребление, для того починки в оном произвесть только необходимо нужные на краткое время, и именно: покрыть железом, сделать необходимые полы в тех покоях, где разные канцелярские служителя находиться должны, над припасными магазинами сделать железные крышки и над сводами обыкновенный пол, оставить третий этаж без пола и заклав кирпичей окна; мастерские покрыть железною крышкою, над трубами везде сделать железные колпаки; вновь же прядильного двора и мачтового сарая не строить, ибо все то в Кронштадте сделано быть может. Сколько на сии починки потребно будет денег, коллегия долженствует представить Нам немедленно».

Екатерина II очень сильно перепугалась пожара, она вспоминала виденный ею пожар 1761 года, когда горели «переведенские слободки», до нее доходили рассказы еще живших очевидцев пожаров 1736 и 1737 годов, она рисовала себе картину возможности повторения пожара в Адмиралтействе с тою только разницею, что ветер будет дуть на дворец, который и может загореться; словом, Екатерина II рисовала себе разные ужасы, которые подкреплялись и жалобами приближенных лиц — у герцогини Кингстон, только что прибывшей в Петербург, сгорел стоявший в Адмиралтействе корабль с ее коллекциями... словом, Екатерина II хотела себя обеспечить от возможности повторения «злосчастного приключения». Но адмиралтейская коллегия думала совершенно иначе. Покидать Петербург, переезжать на постоянное местожительство в Кронштадт, который представлял из себя в то время невероятное захолустие, — всего этого коллегия вовсе не хотела допустить. А разве было что-либо невозможное для российского чиновничества? И началась волокита, царица требовала вывода некоторых частей Адмиралтейства чуть ли не на другой день после появления ее указа, а адмиралтейская коллегия собралась на первое заседание по вопросу о переводе Адмиралтейства в Кронштадт только 18 июня. Правда, в своем журнале коллегия описывает это заседание чем-то вроде «долгого» парламента, именно[76] — «в присутствие прибыли по утру в 9 часов и имели заседание до 3-х пополудни, потом прибыли в 6, вышли в 10 час. пополудни» — и несмотря на такое длительное заседание «единомыслия» не было достигнуто, адмиралтейств-коллегия с самого первого заседания встала в явную оппозицию адмиралу Грейгу, бывшему главным командором Кронштадта и искренно желавшему перевода Адмиралтейства в Кронштадт. И только ровно через год, 26 мая 1784 года, адмиралтейская коллегия представила Екатерине II проект перевода Адмиралтейства в Кронштадт.

Прошел год после пожара, непосредственное впечатление от пожара улеглось, страх рассеялся или казался, быть может, смешным, а ко всему этому адмиралтейств-коллегия подсчитала и сумму, нужную для перевода; сумма вышла совсем не маленькая — 8.624.208 руб. 50 коп., правда, адмиралтейская коллегия, прибавила[77]: «и хотя оная, конечно, велика, но, Всемилостивейшая Государыня, коллегия в расположении своем имела в виду и полагала сделать Адмиралтейство города Кронштадта совершенно достаточное с надежнейшею прочностию и достойное славы Воссоздательницы сего знаменитого места и величества Империи».