Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - страница 49

.

Петр Великий, построив Гостиный двор, перестал обращать на него внимание, но императрица Екатерина I почему-то очень заботилась и о Гостином дворе и о Морском рынке: 4 мая 1725 года[216] поручено было составить сметы на мощеные у Морского рынка на Адмиралтейской стороне, а через неделю. 8 мая, было объявлено полицмейстером Петербурга Девьером высочайшее повеление о мощении местности у рынка на Адмиралтейской стороне между Морскими на Невском проспекте, с назначением в работу каторжных[217]. В конце же 1725 года, 23 октября[218], было отдано приказание об устройстве на Морском рынке двух столбов для публичного наказания, и здесь же был казнен малолетний солдатский сын Аристов за произведенный им поджог.

«Сей Гостиный или Мытный двор, — пишет Богданов[219], — в 1736 году, загоревшись внутри, весь сгорел и от оного пожара развалился, понеже оной строен был весьма стенами тонко, потолки, двери и затворы были деревянные и, не стерпя сильного огня, распался, а напоследки и остатки разобрали».

Место пожарища оставалось незастроенным в течение 19 лет, вплоть до 1755 года, когда здесь, точно волшебством, появился деревянный дворец Елизаветы Петровны. Если бы у нас не сохранилось вполне документальных данных о постройке на Мойке у нынешнего Полицейского моста, на месте пожарища, деревянного зимнего дворца Елизаветы Петровны и об этой постройке свидетельствовали только рассказы современников, то можно было бы усомниться в достоверности этих рассказов, — так постройка была быстра, феерична и неправдоподобна.

В самом деле, 3 февраля 1755 года[220] читаем следующее объявление: «К строению новобудущего на каменном фундаменте деревянного зимнего ее императорского величества дому желающим поставить бревен и досок разных мер, гвоздей железных разных сортов, кирпича, извести, глины, песку, дикого и пудожского камня, тосенской и путиловской плиты и мраморных белых и черных плиток и плиток же арменских, белил, мелу, стекол бемских и зеленых в ящиках, масла постного, замков медных и железных, алебастра белого и серого, ушатов, ведер, шаек, канату и клею не малое число, явиться в канцелярию от строений немедленно».

Из этого объявления ясно, что до 3 февраля 1755 года к работам не приступали, материал еще не был заготовлен, и шла лишь разработка проектов. Очевидно, что после помещения этого объявления должно было пройти несколько дней, пока поставщики явились в контору строений, пока с ними сторговались, пока они начали доставлять материал, следовательно, к самой постройке приступили не ранее средины февраля. Дальнейший ход постройки был следующий: 24 февраля[221] вызывались «в новобудущем деревянном зимнем ее императорского

величества дворце желающим исправить по чертежам столярною работою двери, окна, панели и карнизы, явиться немедленно»; через месяц — 28 марта[222] уже требовалось «поставка холста и хрящу для подбивки потолков в количестве до 30 т. аршин и по цене ниже 19 рублей за тысячу аршин»; 5 мая[223] уже начали «крыть железом кровлю»; 20 июня[224] приступили к устройству иконостасов в церквах дворца, а 5 августа того же года[225] подвозили для штукатурки дворца до 50 тысяч пудов серого рижского алебастра[226] и наконец 5 ноября 1755 года[227] «прошедшего воскресения в 7-ом часу пополудни изволили ее императорское величество всемилостивейшая наша государыня из Летнего дворца перейти в новопостроенный на Невской перспективе деревянной зимний дворец, которой не токмо по внутреннему украшению и числу покоев и зал, коих находится более ста, но и особливо потому достоин удивления, что с начала нынешней весны и так не более, как в б месяцев с фундаментом построен и отделан». Прилагаемый план этого дворца, найденный нами в архиве бывшего министерства двора[227], ясно свидетельствует, что в описании современников не было преувеличения. Дворец, действительно, производил грандиозное впечатление: он тянулся главным своим фасадом по Мойке, занимая все пространство от Невского проспекта до Кирпичного переулка. Главный подъезд дворца выходил на угол Невского проспекта и Мойки. По широкой лестнице поднимались в длинную, состоящую из четырех соединенных зал, «новую галлерею», где происходили приемы, балы и разные дворцовые торжества. Недалеко от входа из второго зала галлереи был вход в тронный зал (на нашем чертеже