Стать настоящим - страница 3

  Нет, он останется на Родине, пусть даже и жена, и лучший друг уже умерли, да и вообще много хороших знакомых ушло, а у тех, кто ещё обретался на этом свете, была своя, далёкая от Ивана Григорьевича, суета. Он всё равно только тут, в Москве - где столько лет жил, работал, любил! - чувствует себя на своём месте, здесь он и умрёт - ляжет рядом с Манечкой, чтобы встретиться с ней на небесах.

  Прихрамывая, старик отворил калитку, проковылял на участок и, сев на лавочку, принялся оглядываться вокруг. Никого. И это хорошо!

  - Здравствуй, Манечка, - негромко сказал он. - Я пришёл показать тебе кое-что.

  Улыбаясь, Иван Григорьевич осторожно извлёк из-за пазухи белый свёрток и вновь покрутил головой, высматривая, нет ли кого поблизости. От порыва холодного ветра сильно заслезились глаза, и он, положив свёрток на колени, долго промокал глаза большим клетчатым носовым платком - хотел, чтобы ничто не мешало ему хорошо видеть то, что он собирался показать почившей жене.

  Убрав платок в карман, Иван Григорьевич стал медленно и аккуратно разворачивать чистую белую тряпицу. Когда остался один слой, стало понятно, что под тканью находится небольшая, размером со среднее яблоко, сфера.

  - Вот, посмотри! - сказал он, нежно снимая последний покров. - Посмотри, Маня, какая красота! Ты видишь, вон там, в глубине, свет... как он там заперт и сам от себя миллион раз отражается? Когда долго смотришь, начинает казаться, что он сам в себя бесконечно проваливается. Будто целая галактика внутри спрятана, и вращается, и тянет за собой, и зовёт... Удивительная вещь, из чего сделана - непонятно - это же и не стекло, и не пластмасса, погляди, у него будто и вовсе нет никакой поверхности, вот пока не дотронешься или чем-то не закроешь, даже и не поймёшь, что это шар! И он... он такой... - старик задумался, подбирая слово, - такой... лучезарный! Невероятно. Вот хочу посоветоваться, Мань, что мне с ним делать? Ведь, наверное, это очень большая ценность, может в милицию - то есть теперь уж полицию! - снести?.. Только не понимаю я, как и зачем кто-то мог такую прекрасную вещь оставить прямо на полу, в заброшенном доме?

  В нашем старом доме, Мань, представляешь? Там я вчера этот чудо-шар нашёл!..

  А дом-то так и не сносят, и не ремонтируют, чего тогда людей расселяли, спрашивается? Знаешь, я не в первый раз к старому нашему дому хожу, вообще люблю в нашем прежнем районе прогуливаться, ведь столько с этим местом всего связано!.. Ну, а чего не ходить-то? Делать мне без тебя особо нечего, вот и брожу там, и дом навещаю - а он всё так и стоит, бедняга, - неухоженный, тёмный и заброшенный, прям как я! Да ладно тебе головой-то качать, разве ж есть мне смысл без тебя прихорашиваться? Никого я уже никогда лучше тебя не встречу, ты такая одна-единственная... Как увидел, так сразу и полюбил! Помнишь, как мы с тобой на чердак, в башенку, целоваться лазили? Ключ у дворника хранился, я его украл и тебя туда затащил... зима была, мороз, а дома - мать с отцом, бабка моя престарелая и соседи с утра до ночи на кухне толкутся. А на чердаке - красота! Никогошеньки! только слышно, как вороны по железной крыше скачут. Потом мы с тобой поженились и с родителями моими жить стали, Ленка родилась, а бабушка умерла...

  А помнишь, как мы ликовали, когда отцу моему квартиру, наконец, в новостройке дали? Родители съехали, и нам показалось, что у нас не две комнаты в коммуналке, а целые хоромы!..

  Ага, ты улыбаешься! - Иван Григорьевич снова достал платок и, опустив голову, вытер лицо, а потом и сферу, на которую вдруг упала откуда-то взявшаяся капля. - Вот ты точно сейчас смотришь с небес на меня, на этот чудо-шар и улыбаешься!..

  Старик сунул платок в карман и вдруг ненадолго застыл, распахнув глаза и открыв рот, словно прямо перед ним соткался из воздуха настоящий ангел и, хлопнув Ивана Григорьевича по лбу, исчез.

  - Ой, Маня! Господи! - старик запеленал шар и вскочил, прижав его к груди. - Да какой же я болван, Манечка! Прости! Мозги мои древние, маразматические, совсем разжижились, вот сразу и не понял! Это ж не кем-то оставленный шар был, Манечка, это же от тебя знак!