Статьи и проповеди. Часть 14 (17.05.2018 – 23.07.2019) - страница 40

Вот язычники веровали, что «тело – это неважно». Они считали: «Да делай что хочешь. И живи с кем хочешь. И как хочешь». Потому что, это – неважно в части телесных удовольствий. Главное – чтобы душа твоя была наиблагороднейшая.

А мы говорим: «Нет! Тело нельзя осквернять!» Тело названо храмом. «Вы – храм Божий!» И кто Храм Божий растлил, того покарает Бог. Так мы читаем в Новом Завете. (см. 1Кор. 3:16-17) Тело умрет, но оно же и воскреснет. Как зернышко, которое сгниет в земле, а потом даст из себя колос.

И вот, исходя из того, что христианство поднимает телесность на высокую высоту, мы как поступаем с покойниками? Мы их целуем. Обмываем. Кадим кадилом. Кропим святой водой. Одеваем в лучшие одежды. На прощание держимся за ручку. Даем последнее целование. Опускаем в гроб – и говорим: «До свидания!» Мы не говорим: «Прощай».

А с теми, которые святые, мы, вообще, что делаем? Мы выкапываем их из земли, эти негниющие тела преподобных, святых мучеников. Эти тела лежат в храмах наших. Мы переоблачаем их в священные одежды. И мы целуем их. Мертвую, якобы, руку. Мертвую, якобы, главу. Но на самом деле мы знаем, что они – живые. Это одежда души – святая плоть. И мы отдаем великие почести телам святых угодников. Потому что – тело свято. Тело может быть проводником и хранилищем божественной благодати. Поэтому христиане никак не могут согласиться с тем, что люди, якобы, меняют телесные оболочки, что тело будет неважно, что человек будет: то – хомяком, то – одуванчиком, то – звездой, то – куском грязи, то – бизоном, то – бегемотом. Вы не будете бегемотом. Ни – бизоном, ни – хомяком. Никто из вас не будет этим существом «по жизни».

Мы при жизни можем быть бегемотом. Вот «при жизни» – да.

Златоуст говорил, что при жизни человеку трудно быть «человеком». Потому что: «Смотрю на вас и вижу: обжорливых медведей, упрямых ослов, досужих мартышек, вечно кривляющихся, вечно всех копирующих, вечно всем подражающих. Вижу ядовитых змей. Вижу ехидну, которая никого не жалеет – жалит всех исподтишка. Вижу волка, к которому нельзя приближаться. Вижу трусливого зайца. Вижу ненасытного бегемота. Всех вижу. Людей – не вижу». Это Златоуст говорил в проповеди своим прихожанам. Он повторял слова Диогена, языческого философа, который ходил с фонарем по улице среди ясного дня. Ему говорят: «Безумец, зачем ты жжешь свечу?» Диоген: «Я людей ищу!» Ему: «С ума сошел что ли? Вон сколько людей кругом». Диоген: «Где люди-то? Людей-то нету. Вижу всех, кого хочешь: лисиц, волков, мартышек. Людей – не вижу!»

Великая мысль. Человек при жизни еще может быть любым животным. Потому что волк не может быть при жизни, например, бараном. А человек может быть и волком, и бараном. Как баран – упертый. Как волк – опасный. Человек может быть сотней животных одновременно. А вот «по смерти» человек не будет перевоплощаться. Не будет оболочки телесные менять. И менять способ бытия своего не будет. Мы – люди. Раз и навсегда – люди. И тело наше будет нам возвращено. И мы – воскреснем. Нам все Писание об этом говорит. Ветхий Завет об этом говорит. Исаия, Иов, Давид – все говорят нам о воскресении. И ничего не говорят о перевоплощении. Новый Завет нам тоже об этом говорит. Если бы тело не имело достоинства, то тогда бы Христос не воплотился. Именно то, что Христос стал человеком, от Марии Девы забрал кровь, все соки, без семени мужа от семени жены взял на себя человеческую одежду плоти – воплотился, поэтому – и Божия Матерь возвеличена, и Христос – человек. Он – только раз воплотился. Он сто раз не перевоплощается. Раз и навсегда. Он уже, кстати, и не развоплотится. Он с себя «человечество» не сбросит. Он навсегда себя с нами соединил. Христос не просто побаловался с нами: как пиджак одел на себя «человечество», потом снял и пошел дальше, нет – Он навсегда одел на себя нашу человеческую природу. Христос – «навсегда человек». Сын Божий с человечеством соединился навеки веков. Поэтому, тело – это не временная одежда. Это вечный спутник человека. Это – его друг. Один католический святой называл тело – ослом, который, если его не кормить – упадет, а если перекормить, – взбесится. Такая упрямая скотина. Ему нужно дать лишь то, что нужно. Лишнего – не давать. Это – хорошая педагогика. По себе знаете. Человек, он такой: чуть больше – плохо, чуть меньше – тоже плохо. Тут нужно вечно искать какой-то баланс. Во всех отношениях.