Статьи и проповеди. Часть 15 (20.07.2019 – 19.03.2020) - страница 29

Как святой Димитрий Ростовский писал жития святых. Это труд великий, на самом деле. Святой Димитрий – это такой великий человек. Он писал-писал… однажды задремал, и ему явился какой-то человек под утро; как в тонком сне. Говорит: «Я – святой Орест!» Димитрий думал, что он из таких пяточисленных – есть такие Авксентий. Орест, Мардарий. Тот говорит: «Нет, нет – я не из тех. Я другой Орест. Ты про меня писал. Но ты не все написал!» Поднимает одежду: «Вот здесь мне раскаленной кочергой ребра прожгли до самой внутренности. За Иисуса Христа. У тебя не написано. Потом поднимает в другом месте одежду: «А вот здесь мне косой сухожилие перерезали под коленами за Иисуса Христа. У тебя тоже не написано. Допиши». И – исчезает.

Понимаете? Они – живые. Им за Иисуса глаза повыкалывали, зубы повыбивали, языки поотрезали. А они это все Ему. Говорили: «Тебе, Господи. Для Тебя, Господи. На, Господи!» А некоторые – дрожали. Некоторые – отрекались. А потом – обратно шли.

По-всякому было. Было очень! по-всякому.

Вот я с любовью и трепетом хочу об этом говорить. Потому что я хочу, чтобы вы чувствовали, что это наши друзья. И очень близкие. Они – очень близкие к Христу. А Христос для нас – все. Это для нас и – хлеб. И – вода. И – жизнь. И – смерть. И – после смерти жизнь. Это и утешение, и радость, и сила наша.

Христос – все для нас. А ближе всего к Христу после матери – это святые мученики.

У нас в Москве есть люди, которые за Христа страдали. Если бы мы были чуть-чуть больше ревностными, мы бы там чаще были. Например, в Сретенском монастыре лежит святой Иларион – архиепископ Верейский, который за Христа терпел и темницы, и узы, и заточения, и биения, и – голод, и с зэками сожительство в камерах вонючих. Все это он претерпел за Господа. И потом скончался в одном из тюремных заключений. Это великий страдалец за Господа Иисуса Христа. Мученик Господний. Священномученик. Архиепископ. У нас есть на Лыщиковой горе Покровский храм в Москве, на Яузе. Там лежит тело священноисповедника Романа. Фамилия Медведь у него. Он был флотским священником на Балтике. Потом эти восставшие братишки, матросики, его чуть не убили. Пришлось скрываться. В Москве жил. Проповедовал. Учил. По тюрьмам сидел. Били. Мучали человека. И он страдальческую жизнь прожил. Там его святое тело лежит. Нетленные мощи. И так, если поискать… наша бедная русская земля – она вся-вся покрыта этими святыми гробами. Этими людьми, которые вовеки живут. Как говорится в Писании: «Праведники вовеки живут и в Господе мзда их» (Книга премудростей Соломона).

Наша, пастырская задача – чтобы люди шли к этим гробам. Потому что – когда мы идем к гробу святого – это выглядит так, как будто бы живой идет к гробу. На самом деле получается, наоборот: гроб идет к живому. Это мы – гробы. Это мы – живые покойники. Это мы завонялись уже от грехов своих, от глупостей своих. И мы идем к живому человеку, который Христу угодил и за Христа пострадал. Поэтому, наша священническая задача, сделать так, чтобы везде, где есть новомученики наши, (новомученики!!) которые стали ими буквально лет семьдесят назад. Еще живы участники событий. Пятьдесят, …семьдесят, …шестьдесят, …восемьдесят. Сорок, может быть, лет назад пострадали за Господа Иисуса Христа. У нас их очень много, и наш народ их очень плохо знает. Вот – критическая вещь. Это просто катастрофа. У нас в каждом городе, куда ни приедь, есть святой гроб, в котором лежит святое тело, которое измучили и истерзали за имя Сладчайшего Иисуса. И люди о них не знают. Николая Чудотворца – знают. И со всеми бедами к Николаю идут. «Николай, помогай! Николай – давай!» Николай – то. Николай – се. А эти святые, которые вчера буквально жили. За Христа пострадали. О них – не знают.

В древней Церкви было не так. Капля крови, где за Христа упала, туда человек приходил, на коленки вставал и там молился. И где, если только что сожгли человека – там пепел собирали. Растерзал зверь человека – окровавленную одежду собирали. И хранили это все – потому что знали: это – драгоценность.

Наш народ сегодня этого не знает. Он позабыл. «К Николаю!.. К Николаю!.. К Николаю!.. К Николаю!..» Думаешь: «Господи, Николай Святый, да вразуми ж ты их. Скажи нам: «Что вы у меня просите? Вот просите у этих. К ним идите».