Статьи и проповеди. Часть 5 (06.01.2012 – 11.06.2012) - страница 25

Хотя, что значит «если бы были»? Газеты в Риме были.

Начиная с Цезаря, на стенах домов вывешивали листочки с ежедневной важной информацией. Листочки назывались «Ежедневные дела римского народа».

Они тогда не назывались газетами, потому что ещё не было ни Венецианской республики, где появилась пресса в современном виде, ни мелкой монеты с изображением вороны, которая называлась gazzetta и которую платили за ту первую газету в истории.

А в Риме за новости не платили. Они были бесплатны, как дармовой хлеб и кровавые зрелища.

В Риме не было типографий, и листочки писались от руки. В Риме не было журналистов, и трудно понять, кто и за какую плату — или под страхом какого наказания — заполняет эти листочки текстом.

Видно, кто-то умный и приближённый к высочайшим особам выходил неслышными шагами из прохладных покоев в урочный час и передавал текст «газетной матрицы» из рук в руки кому-то поглупее и пострашнее видом. А тот, взяв в широкую ладонь трубочкой свёрнутый контейнер с новостями, уходил туда, где на полу сидели люди, умевшие писать. Те по команде раскладывали на коленях дощечки с письменными принадлежностями и принимались записывать то, что рассказывал им мерно, как ворон, расхаживавший между рядами писцов, начальник императорского информационного цеха.

Когда чернила высыхали, листки сворачивались и передавались в руки люмпенов из «транспортного цеха», скорее всего — быстроногих мальчишек, которые таким образом зарабатывали свой дневной хлеб. Те неслись, каждый — в своё место, где то ли клеили, то ли прибивали деревянными гвоздиками, то ли крепили иным способом непослушный лист, норовивший скрутиться в трубочку. А любители новостей уже ждали свежей порции словесной пищи, этой государственной пропаганды и повода к уличному празднословию. Ждали так, как ждут свежей газеты у киоска или утреннего поезда на платформе жители других городов, других эпох, других новостей.

Впрочем, других ли?

Новости всегда похожи. Они не одни и те же, но они похожи. На глубине, там, где происходит отвлечение от деталей стиля и фактажа, а остаётся голая суть, они просто одинаковы. Настолько одинаковы, что всякий ощутивший эту одинаковость тотчас становится на пару секунд Соломоном. «Всё суета, — говорит очередной грустящий мудрец и добавляет: — нет ничего нового под солнцем».

— С кем воюем? Нет ли врагов на границах?

— Почём хлеб этой осенью? Не подорожал ли? Говорят, из Египта суда идут с перебоями.

— Пишут, что Квинт Марций повесился. Пусть врут больше. Каждый пёс в Риме знает, что его убили из-за любовницы.

— А кто дерётся завтра? Кто дерётся, я спрашиваю? Не выйдет ли на арену тот огромный галл, который так всем понравился на прошлых зрелищах?

Читал, конечно, новости кто-то один или несколько грамотеев, а остальные слушали. Грамотность не была всеобщей. Голоса читающих часто перебивались криками и комментариями. Тут же у стены с новостями могла вспыхнуть и быстро потухнуть потасовка.

Но перечень вопросов или, как мы сейчас можем сказать, тем и рубрик, был до смешного похож на наши рубрики и темы.

«Экономические новости», «Дела в Сенате», «Обзор текущих дел божественного Императора», «Политический прогноз об отношениях с варварами и состоянии дел на границах». Отдельно — «Слухи и сплетни». Отдельно — «Новости культуры и спорта», то бишь сведения о том, кто скачет на колесницах в ближайшие выходные и кто бренчит на кифаре в перерыве между боями гладиаторов.

«Астрологический прогноз», а может — «Новости гаруспика» или «Что предвещают внутренности жертвы?» В разделе «Мистика», например, — новости о личной жизни жрецов Элевсинских мистерий.

Конечно, «Погода». Рим, как улей пчёлами, был наполнен лентяями и проходимцами, а погодой интересуются больше всего крестьяне и мореплаватели, но тем не менее, погода интересовала всех, как и сейчас. Почему — неизвестно.

Там ещё могла быть информация о налогах, о казнях преступников. Некоторые «номера» могли исключительно посвящаться императорскому эдикту. Но в это же самое время корабль с пленным Павлом, требующим суда у кесаря, мог подплывать к ближайшей гавани, и газеты об этом молчали.