Статьи и проповеди. Часть 9 (27.12.2013 – 09.04.2015) - страница 26

Вся страна плачет перед экранами от сострадания к невинным жертвам и от восхищения бравыми героями Армии США. Президент, ради которого все и заварилось, настолько ввязан в сюжет, что лично перед камерами встречается с «освобожденными заложниками» и зачитывает «обращения к нации в тревожный час». И вот цель достигнута – война выиграна, террористы уничтожены, плачущим девочкам вернули кукол, с оторванными ручками, играет гимн и развеваются флаги.

Президент-Победоносец идет на второй срок, что и требовалось доказать. Правда потом продюсер (глупенький) хочет славы. Ведь это он провернул средствами техники и искусства такую аферу! Разве он не гений? Конечно, гений. Только гении обмана не должны раскрывать карты, иначе ему придется умереть. Зритель ведь должен смотреть на сцену, а не за кулисы; на экран, а не в операторскую или в монтажку. И вообще после кадров о победоносной войне лучше всего переключить канал на матч по футболу. Короче, вскоре ТВ сообщает о внезапной смерти телевизионщика от инфаркта.

Гляньте это кино.

Достойная слабительная пилюля.

Да, чуть не забыл. Я пишу это все из Киева, если вам о чем-то говорит в эти дни это географическое название.

Бунюэль, чудный и странный Бунюэль, чей «Млечный путь» достоин факультативного показа в семинариях в курсе христианской истории, сказал однажды: «Несмотря на всю свою ненависть к газетам, я хотел бы вставать из гроба каждые десять лет, подходить к киоску и покупать несколько газет. Я не прошу ничего больше. С газетами под мышкой, бледный, прижимаясь к стенам, я возвращался бы на кладбище и там читал бы о несчастьях мира. После чего, умиротворенный, я засыпал бы снова под надежным покровом своего могильного камня».

Если бы Всемогущий, вопреки официальному бунюэлевскому атеизму (в чем я лично несколько сомневаюсь), позволил ему этот каприз; если бы очередные десять лет истекли буквально в эти дни, я был бы рад представить бледного маэстро, прижимающегося к стенам и бредущего к своему могильному камню. Во всех газетах мира, среди информации о том, как страдают люди, он прочел бы сегодня и о моем городе – о Киеве. И New York Times, и Guardian, и Daily Mail показали бы ему фотографии баррикад, предоставили бы аналитику из разряда кофейной гущи и прогнозы ближайшего будущего. Там еще было бы всего вдоволь. Были бы сюжеты об обнищании Британского королевского дома, о Сноудене, о смелых речах Обамы, о Сирии. Вот из Испании, где он родился, сообщают на полном серьезе, что в барселонском музее эротики выставят Дали (с ним Бунюэль придумал «Андалузского пса»). А в Мексике, тоже не чужой для режиссера (там снят «Симеон Столпник»), говорят, поймали наркобарона по кличке «Дядя», а еще больше сотни людей умерло от гриппа. Мир продолжает жить и страдать. Это правда. Но сегодня из информации о страданиях мира Бунюэль бы узнал имя страны, о которой не писали газеты во времена расцвета его творчества. Не было тогда такой самостоятельной страны.

Самостоятельность вообще эфемерная штука. Туристические страны зависят от приезжих, аграрные от урожая, марионеточные – от приказов хозяина, все вместе зависят от того будет или нет авария на какой-то ядерной электростанции. Все от кого-то зависят. И самые сильные страны тоже зависят от согласия всех остальных считать их самыми сильными. Но мы не об этом. Я представляю сегодня, что ловлю Бунюэля на улице и уговариваю дать короткое интервью. Нет, не интервью. Какой из меня интервьюер? Просто задаю пару вопросов. Просто говорю с ним, но не о чем-нибудь, а о том, что меня волнует.

Он бы не говорил со мной. На его месте я с собой бы не говорил, к тому же он не любил тех, кто лезет в душу с вопросами. Но если уж представить на улице мертвеца с газетами, то почему бы не представить разговор с ним?

— Что вы думаете, господин Бунюэль, о событиях в Украине?

— Я впервые читаю что-то о вашей стране, и ничего подробного о ней не знаю. (Его губы движутся с трудом — он молчал десять лет). Но я думаю, что любая революция должна иметь, кроме внутренних, еще и внешние источники финансирования. Еще – агентурную и информационную помощь заинтересованных иностранных центров. Попросту – мощную пропаганду. Ну и разогретое недовольство населения. Так было везде и всегда: в Испании, где я родился, в Мексике, где жил и работал, в СССР, чья идеология была одна из вездесущих в мои годы.