Стеклянный город - страница 35
- Можешь его выбросить, - сказал Амильо безразлично.
Я откупорил бутылку и разлил вино по бокалам.
- За твою жену, Алонский. И за мою сестру!
**************************************
""""""""""""""""""17
Эрна смотрелась в зеркало, что висело у нее между окон. На ней было узкое черное платье с глухим воротником, стянутое на талии простой веревкой. Я и раньше догадывался, что эта ведьма стройна как статуэтка, а теперь в этом убедился. Она вздрогнула, когда я вошел, и глаза ее нехорошо сверкнули в полумраке.
Было уже поздно, все огни в городе погасли, окна покрылись инеем, и потихоньку начал завывать ночной ветер. Комната освещалась только угасающим огнем в камине, я подкинул в него дров.
- Я хотела к тебе зайти, но ты заперся с этим человеком. Вы что, вместе пили?
- Так, самую малость.
- Я вижу.
- Ну что ты сердишься?
- Я просила тебя мне верить. Но ты, кажется, веришь ему.
Я был пьян, и она показалась мне более доступной в этом узком платье.
- Ну-ка иди сюда, я тебе всё объясню.
Я посадил ее к себе на колени, и поцеловал в ужасные глаза и сердитые губы.
- Ты, колдунья, скажи: можно заставить человека сделать то, что он не хочет?
- Конечно. Принуждением.
- Нет. Чтобы добровольно, и чтобы он сам не помнил об этом.
- Можно дать ему Чашу Юпитера. Это такой огромный кубок с четырьмя рубиновыми стеклами.
- Так вот, представь себе, герцог Алонский пил из такого кубка.
- Не может быть!
- Может. Он жертва чужого коварства, Эрна. Он не похож на труса и безумно любил свою жену.
Она как будто не замечала, что сидит у меня на коленях, и я беззастенчиво этим пользовался, гладя узкую спину и хрупкие плечи.
- Это он сам придумал? - хмурилась она.
- Он не придумал. Я знаю, что это правда.
- Бриан! Ну, откуда ты можешь это знать!
Рассказывать еще и свою историю мне совершенно не хотелось, тем более, сейчас.
- Бог с ним, с Алонским, - сказал я, - не будем перемывать ему кости, мы все-таки в его доме. Это что за комната?
- Это спальня Анриетты, - сказала Эрна.
- Прекрасно, - улыбнулся я, - а на чем тут спят?
И пока она что-то возражала, я отнес ее на кровать. Как-никак, я был пьяный победитель. Она закрыла глаза, обнимала крепко, целовала жадно, и тело ее выгибалось у меня в руках как лук, но как только я потянулся к шнурку на платье, мгновенно опомнилась и откатилась на другой край постели, увлекая за собой покрывало.
- Дикая кошка, - сказал я с досадой.
Она дышала часто.
- Я приду к тебе. Приду! Только не сегодня!
- А когда?
- Завтра.
- Обманешь.
- Разве я тебя когда-нибудь обманывала? Прошу тебя, дай мне время, Бриан!
Пьяный победитель отправился к себе и мертвецки проспал до утра.
Утром я оделся как горожанин, надвинул шапку на глаза и вышел на улицу с заднего крыльца. День был солнечный, морозный, люди спешили куда-то по делам, не обращая внимания ни на красоту и очарование стеклянных домиков, так не похожих друг на друга, ни на голубизну высокого неба, ни на одиноко бредущего зеваку. Я наконец дышал воздухом своего города, я брел по нему, я узнавал его!
В театре Луциуса шла репетиция. Креонта на сцене не было, я тихо прошел к нему в гримерную и закрыл за собой дверь.
Мой бывший друг облачал свою стройную фигуру в белоснежный хитон, на крепких ногах уже были сандалии. Он узнал меня, попятился, и с туалетного столика посыпались на пол банки и флаконы.
- Ты что, с того света?!
Не рад он мне был, совсем даже не рад. Я бросил на стул шапку и полушубок, отряхнул снег с сапог.
- Живой, как видишь.
- Зачем ты пришел? Думаешь, если власть поменялась, тебе уже нечего бояться? Лучше б тебя считали мертвым!
- Лучше б ты меня не предавал, - сказал я хмуро.
- Да?! А ты бывал хоть раз на дознании?! - вспыхнул он.
Никаких следов пыток на его теле я не заметил. Его белоснежный хитон затрещал у меня в руках.
- А я не об этом. Это ведь ты подсунул мне этот кубок? Что, разве не так?
- Отпусти! - дернулся он, - пусти же! Это была шутка!
- Хороши шуточки! Ты понял, что ты сделал со мной, или тебе объяснить?