Стеклянный конверт - страница 5

А Чинарок взволнованно бегал по берегу, тревожно вглядываясь в мутную реку. Озабоченная Талка носилась следом за мальчиком, не зная, чем помочь горю,

— Пойдём лучше к твоему отцу, Талка. Спросим. Он в момент придумает! — предложил Алёша.

Анатолий Николаевич стоял у самой воды с карандашом и тетрадкой в руках и что-то высчитывал.

Ребята постояли рядом, посмотрели на ковши, таскающие чёрную тину из реки, и на всплывающих рыб.

— Сгинет рыба! — вздохнул Алёша. — А может, всё-таки очухается?

— Не, не очухается! — чуть не плача ответил Чинарок.

— Рыбу надо спасать, ребята. И её жаль, но и стройку задерживать нельзя. Надо придумать какой-то выход. У меня появился один вариант. Но я не очень уверен в нём.

Ребята ждут, пока скажет свой вариант отец Талки. Они нетерпеливо переступают с ноги на ногу, оглядываются кругом — то на воду, то на степь, где колонна сварщиков сваривала сейчас уложенные в стык — конец с концом — трубы в одну бесконечно длинную трубу, которую газопроводчики называют ниткой.

И впрямь, трубы, соединённые сварщиками в одну, кажутся ребятам туго натянутой нитью.

— Какой же вариант, папа? — спросила, не утерпев, Талка.

— Когда ты, Чинарок, будешь теперь кормить своих карпов? — вместо ответа спросил отец.

— Кормил в семь утра. Теперь буду в пять дня.

— Успеете, ребята, пригнать сюда лодку к пяти? Сейчас времени — около четырёх.

— Успеем! Мы её в момент доставим!

— В момент не сделаете, а к пяти будьте, — сказал Анатолий Николаевич и рассказал ребятам, что им надо делать.

— Побежали! — обрадовался Чинарок, увлекая за собой ребят. — Мы ещё как успеем!

Отправив ребят, Анатолий Николаевич пошёл на сухой берег, где готовился трубопровод для укладки через речку. Теперь тут заканчивала работу очистная машина. Обхватив со всех сторон трубу щётками и скребками, чистила её и скребла, удаляя ржавчину, пыль и присохшую грязь.

Анатолий Николаевич сказал и крановщикам и машинистам, что сегодня надо сделать дополнительный перерыв с пяти до шести. А после смены — отработать этот час.

Когда он вернулся к Лее, до этого перерыва оставалось всего десять минут.

Со стороны плотины плыла лодка. Вода сияла под солнцем, и казалось, что лодка идёт по серебряной дороге. В лодке — трое. Двое часто взмахивали вёслами, третий сидел на корме. Это — Талка с часами Чинарка. По ним она следила за скоростью лодки.

Лодка подошла к газопроводчикам, как раз когда остановились машины.

Экскаваторщики, крановщики, машинисты, сварщики — все постепенно подошли к берегу. Они знали, в чём дело. Над рекой затихло. Тянул тоненький ветерок, и с наветренной стороны стали слышны птичьи голоса.

Вода успокоилась. Но муть над траншеей клубилась как дым. Лодка приблизилась вплотную к границе чистой воды и остановилась.

— Начали! — скомандовал лодке Анатолий Николаевич.

Чинарок осмотрелся, достал из-под кормы консервную банку и стал вычерпывать из лодки, хотя воды там и не было видно. Лишь на самом её дне, в клетках деревянной решётки, поблёскивал тонкий, как стекло, водяной слой. Чинарок, проводя банкой по решётке, негромко гремел ею, потом тихонько черпал за бортом воду и шумно выплёскивал обратно. Погремев так и поплескав, он запел свою песню:

Алёша теперь один сидел на вёслах, готовый по команде Чинарка пустить их в дело. Талка с кормы вглядывалась в несветлую воду. И вот ей почудилось, что около лодки появились рыбы. Она свесилась над водой и, придерживая рукой волосы, не мигая, всмотрелась в глубину. В зеленовато-серой воде что-то блеснуло. Вначале она подумала, что это вспыхнуло отражение часов, которые болтались на ремешке у неё в руках. Но в воде явственно проступила тусклая позолота крупной чешуи на покатом боку карпа.

— Есть, есть! Услышали! Приплыли! — не удержалась Талка.

— Ш-ш-ш! Молчи! — замахали на неё мальчишки. — Распугаешь!

Чинарок подал Алёше знак, и лодка, развернувшись, поплыла и поплыла из мутного верховья в сторону плотины, на светлую воду, где торчала чёрная вешка. Тут лодка остановилась. Ребята подмигивали друг другу, кивая на воду, где мелькал живой блеск. Чинарок развязал стоявший у ног мешочек с пареной кукурузой и начал горсть за горстью бросать кукурузу в воду около вешки. Зёрна, тяжёлые и крупные, жёлтым дождём булькали у поверхности и наискосок уходили ко дну. Кинув с десяток горстей, Чинарок завязал мешок. Со дна, куда был набросан корм, к поверхности полезли воздушные пузырьки. Вынырнув из воды, они сразу же беззвучно лопались.