Строй кораблей в морской простор поплыл.
Покрылась пеной водяная гладь,
И волны в берег начали плескать.
То плыл огромный город по воде,
Какого не увидите нигде.
То двигалась дубовая река,
Все паруса раскрыв, как облака.
Так с воинством могучих кораблей
Стал Искандар владыкою морей.
На волнах пена, словно облака,
Пучина непомерно глубока.
Водоворотами возмущена,
Выбрасывала перлы глубина.
И открывала тайны бездн морских
В просторах неоглядно голубых.
А верный, если гость придет такой,
Не жемчугом пожертвует — душой.
Дай, кравчий, чашу — как морской залив!
Пусть на мгновенье буду я счастлив.
Дай мне отраду влажного огня, —
Как берег, сухи губы у меня.
Певец, настрой свой чанг, запой, играй,
Печаль души с мелодией смешай!
Чтоб слезы, словно жемчуг, я ронял,
Чтоб, как весенний облак, зарыдал.
О Навои, нет верности нигде
В сем мире, что построен на воде!
Не возлагай надежд на этот дом
[52] —
Мгновенный, схожий с водным пузырем.
О сердце бедное — не вечен мир!
Здесь верность в гости не придет на пир.
Мир — только глины ком; ты это знай —
И белизну одежд не замарай.
Сей в океане плавающий ком
Пучиной затопляется кругом;
Три четверти сокрыты под водой:
Зовется четверть сушею земной.
Одежды духа светлы, ясен взор
У рассекающих морской простор.
Но тонешь сердцем ты в грязи, в пыли —
В пределах обитаемой земли.
Не погружайся в эту пыль и грязь,
Прочь от соблазнов мира устремясь.
Кого трясина мира засосет,
Тот сам пути к спасенью не найдет.
Пустынный вихрь песок и пыль клубит,
Рот забивает и глаза слепит.
Так, сам Бахрам в трясине той увяз,
И свет его до дня Суда угас.
Пропал в пустыне мира Кей-Хосров,
И не нашли нигде его следов.
Где все они? Куда теперь ушли
Владыки величайшие земли?
Хоть мир несметно их обогатил,
Сам их потом ограбил и казнил.
А для того, кто может возразить,
За образцом недалеко ходить.
Ведь был недосягаемо высок
Шах Искандар, мудрец, святой пророк.
Стремясь, он цели достигал любой
И, нищий, прочь ушел — с пустой рукой.
Весь мир он обошел и победил
И ничего с собой не захватил.
Когда он пыль до неба подымал,
Оружье враг бросал и убегал.
И не явилось в мире никого,
Кто повторил бы подвиги его.
От Каюмарса и до наших дней
Не перечесть прославленных царей.
Но что исполнить удалось ему,
Не выпало на долю никому.
Ему свою покорность принесли
Семь поясов сей четверти земли.
С семи майданов — пред его шатром
Пять барабанов грянули, как гром.
Тогда, в безвестность устремляя взор,
Как кит, он ринулся в морской простор.
И, семь вселенной обойдя кругов,
Открыл двенадцать тысяч островов.
Против яджуджей стену он воздвиг,
Что описать бессилен мой язык.
Построенная знаньем и умом,
Возникла астролябия при нем.
Философов великих ученик,
В познаниях вершины он достиг.
Нет, не мечом — а мудростью своей
Завоевал он преданность людей.
Он ведал все. Сокрытый ото всех,
Он видел путь и свет грядущих вех.
Он смог своим примером доказать,
Что только мудрый может управлять.
И он не только властью был силен,
А некой высшей силой наделен.
Кто был еще таким, как он? Никто!
Кто был так небом одарен? Никто!
И он повержен, предан был судьбой,
Подобно твари страждущей любой.