Степан Кольчугин - страница 8

— Эй ты, милая моя, Христос воскрес! — и поцеловал ее в нежную пушистую кожу между ноздрями.

Потом конюх ударил лошадь сапогом, и она поднялась на ноги.

— Ночью бы ее надо выводить, а то может ослепнуть, — говорил один.

— В прошлом году кобылку молодую опускали. Внизу приняли, а она сдохлая — разрыв сердца получился, — рассказывал второй.

Лошадь шла неохотно, упираясь передними ногами в землю, и, дойдя до выхода, остановилась. Потом она с шумом втянула воздух и закричала тонким, пронзительным голосом, рванулась вперед, отбросила конюха, побежала, снова крикнула почти по-человечьи и, повалившись на спину, забилась на земле, поднимая вокруг себя облако угольной пыли. Все стояли молча, жадно следя за каждым ее движением.

Коротконогий мужик, от которого пахло погребом, негромко сказал:

— Всех довела шахта — и людей и скотину.

Днем мать собралась к Степкиному крестному — Андрею Андреевичу. Она надела высокие ботинки, собиралась деловито, точно шла не в гости, а по какому-то важному делу.

Андрей Андреевич, мастер мартеновского цеха, жил в собственном домике по другую сторону завода, где стояли чистые «четырехрублевые» балаганы старших рабочих, домики мастеров и «стеклянные» дома англичан. Внутри было очень красиво: стояло много невиданной мебели, серебряная кровать, шкаф с зеркалом, на стене висела картина в золотой раме. У рамы был отбит угол, и Степку очень удивило, что под золотом виднелась известка, а из нее торчала соломина.

— А, мадам Кольчугина, кума, — сказал Андрей Андреевич, — с праздником, Христос воскресе!

Хозяйка сонно проговорила:

— Должен к нам сегодня прийти обер-мастер Ричард Петрович с женой, обещался. К вам, говорит, на первый день…

Андрей Андреевич подошел к окну и, глядя на дорогу, сказал:

— Что ж, надо угостить гостью.

— Вы уж извините, — сказала хозяйка, — не хочется из-за одного человека беспорядка на столе заводить. — И все перешли в кухню.

Степке стало жалко мать. Она сидела на краешке стула, говорила осипшим голосом, все поглядывая на Андрея Андреевича.

Когда Андрей Андреевич спросил:

— Что, мальчик, скучаешь за папкой? — Степа сердито посмотрел на него и ничего не ответил.

Андрей Андреевич вздохнул.

— Да, судьба играет с человеком.

Но вот на дворе залаяла собака, и хозяева пошли к двери.

Гости зашли на кухню. Андрей Андреевич, увидя, что они в нерешительности смотрят на Кольчугину, не зная, здороваться ли с ней, торопливо сказал:

— Это ничего, ничего, — и махнул в сторону Степки и его матери рукой.

Выйдя на улицу, мать оглянулась и сказала:

— Сволочи, благодетели! И за людей нас с тобой не считают. — Лицо у нее было красное не то от выпитой водки, не то от обиды. Громко, с вызовом, она проговорила: — Мой муж в заводе работал, теперь я работаю, мы рабочие люди, а не холуи.

Когда они вернулись, в доме все были пьяны. Ухали гармошки, люди кричали песни. В одной комнате плакала женщина, в другой ругались, в третьей хохотали, кто-то плясал, и стекло в лампочке дрожало, точно от страха.

Казалось, что сам дом был пьяным великаном.

— Взбесились, проклятые, — повторял Степка материнские слова, проходя под окнами соседей.

Федор Козин ударил отца ножом. Старик выбежал во двор, размазывая кровь по лицу. Сын, спотыкаясь, тяжело волоча ноги, пошел за отцом. Казалось, вот-вот спи схватятся, но, Подойдя к отцу, Федор повалился на землю.

— Простите меня, папаша…

Но больше всего удивил Степку Афанасий Кузьмич. Нарядная рубаха его была запачкана, аккуратная бородка растрепалась.

— Разве мы можем гулять? — крикнул Афанасий Кузьмич. — Мы не можем гулять!

Степке стало тоскливо, и он пошёл в комнату.

Мать сидела у закрытого окна и, опершись локтями на подоконник, смотрела на двор. Потом она повернула к Степке лицо, и столько в нем было усталости, равнодушия, что казалось, от этого лица и глаз стало в комнате темно и холодно.

Утром, когда Степка еще спал, зашла тетя Нюша.

— Ольга, — сказала она, — пропади они с их праздниками! Пойдем в лес, яичек возьмем, пирога… На весь день.

Мать посмотрела на нее и вдруг сказала:

— Ей-богу, пойдем. Вставай, Степка.

Степка торопливо одевался, совал в карманы важные и нужные вещи: лезвие ножа, кожаный ремешок, тяжелый чугунный шарик.