Степан Разин - страница 21

По А. Н. Сахарову, поход планировался в первую очередь с чисто пиратскими целями — «за зипунами», «на бесерменские земли», но при этом Разин думал: «Хватит, натерпелись мы власти атамановой да старшинской». «Домовитые» казаки идти в поход отказались, зато «“голые” люди из низовых и верховых городков поднялись с радостью». Возможно, но не доказано, что именно «голых» набрал Разин — что бы он делал с ними, безоружными? Для морского похода — а он собирался именно в морской — нужна экипировка. И все почему-то пишут так, словно кроме богачей и «голых» никаких людей на Дону не было — а ведь наверняка подавляющее большинство были «серёдка на половинку», и люди из этой серёдки, особенно молодые, хотели хорошо заработать.

Документ от 17 апреля 1667 года (Крестьянская война. Т. 1. Док. 41) — грамота из Посольского приказа Яковлеву о состоявшемся ещё в феврале нападении двух «воровских» казаков на зимовавший на Волге струг посадского человека С. Аникеева: ограбили и ушли «в воровской Качалинской городок... а на весну хотели приходить для такого ж воровства на Волгу большим собранием». Неизвестно, были ли то разведчики Разина; во всяком случае, похоже, что до апреля никто о новых пиратах не слыхал. В марте Разин с неустановленным числом людей на четырёх стругах отплыл из Черкасска вверх по Дону и в точке, где Дон сближается с Волгой, между рек Тишина и Иловля, возле казачьего города Паншина, заложил стан, по примеру пиратов 1659 года названный Ригой. Очень удобный был стратегический пункт, легко наладить снабжение из Воронежа: купили там муку и свинец. (Вообще тогдашние воронежцы были люди предприимчивые, отчаянные и самостоятельные, а кроме того, имели массу родни на Дону).

Разин собирал людей. А. Н. Сахаров: «Шла молва по Дону впереди стругов, что грабит Стенька домовитых, бьёт и дерёт их, а голутвенных ласкает, берёт в своё войско. Хоронились прожиточные казаки в погребах и банях, прятали на огородах своё добро, а голутвенные люди по станицам ждали прихода разинцев и, едва их струги показывались в виду станицы, бежали на берег, вопили за своих радетелей и защитников, собирались в путь». Разин должен быть сумасшедшим, чтобы так восстанавливать казаков против себя. К тому же во все времена «домовитые» финансировали экспедиции в счёт будущей добычи. Атаман города Паншина утверждал, что оружие, порох, дёготь, тележные колёса и продовольствие у него отняли силой. Это может быть правдой, а может и не быть: впоследствии все поголовно утверждали, что Разин силой заставлял их делать то-то и то-то и по своей воле ни единый человек ему не помогал. О покупке того же пороха, дёгтя и тележных колёс у воронежских производителей тоже есть документы: зачем тогда грабить? И, выходит, не так уж «голы» были разницы, если могли расплачиваться?

Был Разин в ту пору — ну сущий ангел. А. Н. Сахаров: «Приходили казаки целыми отрядами... и для каждого у Степана находилось доброе слово, ободрение, шутка.

— Ну что, — говорил он крестьянину (так крестьянину или казаку? — М. Ч.), смотревшему на атамана во все глаза, — замёрз, сердешный? — И он клал руку ему на плечо, прикрытое рваной дерюжкой...

Исхолодавшиеся и голодные люди, беглые и неприкаянные — вся голь верховая дивилась на атаманову ласку и простоту». Да ещё и природу любил! С. П. Злобин:

«Проходя через сад, залюбовались усыпанной белым праздничным цветом яблонькой, срубили её и во всей весенней красе поставили посреди одного из челнов, подвязав к мачте...

— Баловство! Яблонь годами растёт! По другим хуторам чтобы мне дерева не рубить! — строго сказал Степан, не сходивший с челна и молча следивший за всем озорством».

Обычно считается, что в Риге отряд Разина ещё толком не решил, куда идти. С. В. Логинов, роман «Колодезь» (М., 2000): «Говорили про Персию, говорили и про Трапезун. В Туретчину не пропускает Азов и крымчаки, в жирные персидские города — собственный царь, у которого с кызылбашами особенная дружба. Значит, мимо Царицына и Астрахани придётся бежать воровски, а то и боем. Однако приготовления шли: ладились струги, казацкая старшина, довольная, что шелупень уходит, не жалела ружей и порохового зелья. Хлеб на струги грузился помалу, чтобы уходящие знали: пан или пропал — не добудешь в скором времени зипунов, значит, помрёшь голодной смертью. Семён лишь качал головой, глядя на приготовления. До Шемахи с таким запасом не доедешь, Азов воевать — тоже невместно. Значит, первое, что предпримут казаки, — начнут кормиться на родной земле, грабя и побивая тех, кто под руку подвернётся». (Грабить «на родной земле», то есть на Волге, пираты могли как русские торговые суда и караваны, так и иностранные).