Стешкины косы - страница 5

- Рома спал. Его Степанида будить запретила.

- Что?!..

- Вот так-то. И сама спать легла. Мы, говорит, с дороги, уставшие, а покойничку вашему пока ничего не нужно, так что утром увидимся.

- А ты что же, видела ее?..

- Видела. Я ж к Любаше по первому звонку полетела, полночи у нее провела. Ох, Петя, Петенька...

- Мам, как же так? Как же так, мама?- потерянно бормотала Оля.

Вероника Аркадьевна раскрыла объятия, и дочь бросилась к ней на грудь, ища, как в детстве, защиты и утешения.

... На правах давней подруги Вероника все следующие дни помогала Родзянко в организации похорон. Они с Любашей оформляли место на кладбище, заказывали гроб и обзванивали знакомых. От Ромки, внезапно ушедшего в какой-то плаксивый запой, толку не было никакого. Невестка в хлопотах тоже не участвовала – единственным, что она на себя взяла, было ведение хозяйства. Крупная, сноровистая, поворотливая, она теперь казалась полноправной властительницей этого дома, а все остальные были тут хоть и дорогими, но гостями.

Вероника Аркадьевна сцен не закатывала и скользких вопросов никому не задавала, хотя Ромкина скоропалительная женитьба и удивила, и огорчила ее. Приятно было знать, что сын твоих лучших друзей женится на твоей дочери, и их свадьба объединит две семьи в одну, дружную и счастливую. Не получилось... Что ж, у молодых свои причуды. Не так уж сильно, видимо, любил Ромочка свою невесту.

- Ты, Верусь, не обижайся,- сказала как-то Люба.- Но я даже рада, что Ромка на Стеше женился. Хоть и разные они, хоть поначалу она мне жутко не понравилась, сейчас я вижу – хорошую женщину сын в дом привел. Что твоя Оля? Фитюлька, девчонка, ветер в голове. Учиться ей надо, а не о замужестве думать. Некрасиво с ней Ромочка поступил, слов нет, так ведь такой бриллиант попался, что обо всем думать забыл. Ничего. Утешится Олечка, другого найдет. Свет-то клином, небось, на нем одном не сошелся...

- Ты, Люба, помолчи, о чем не знаешь,- обрывала Вероника эти разговоры.- Ты сама вон два дня как без мужика осталась, должна понимать, каково любимого-то потерять !..

- Ну что же ты сравниваешь,- начинала рыдать Любовь Андреевна.

Неслышно входила Степанида, ставила на стол заварочный чайник, две чайные чашки да баклажку с брусничным вареньем.

- Выпейте вот...Здесь травки сибирские заварены. Все ваши неврозы как рукой снимет. Успокаивающее...

Вероника ловила на себе спокойный взгляд чуть выпуклых карих глаз, и инстинктивно, обострившимся подсознанием чувствовала, что внушает этой женщине неприязнь. Что ж, в принципе, ничего удивительного, хотя могла бы эта Степанида немного и потерпеть. Должна понимать, что при любом раскладе Вероника за дочь переживать будет, а не за чужую тетку.

Оля к Родзянко вообще не ходила – так подкосило ее Ромкино предательство. Не могла переступить их порога. Все соболезнования Любовь Андревне через мать передавала.

Вот и Вероника, в знак солидарности с дочерью, вела себя сдержанно по отношению к новой Любашиной родственнице. Вины за Степанидой, по-большому счету, и не было. Ну откуда ж ей было знать, что у этого дурака по десять невест в каждом городе?

Нет, вина за случившееся целиком и полностью лежит на Ромке. Не такая уж эта Стеша секс-бомба, чтобы увлечься ею вот так, безоглядно, и приволочь в Москву неизвестно из каких далей. И ведь ни стыда у человека, ни совести – даже прощения у Ольги не попросил. Не позвонил ни разу!.. Ведет себя так, словно у них и не было ничего.

Глава пятая.

...Идти на похороны, чтобы встретить там изменника с его молодой женой, Оле по понятным причинам ой как не хотелось. Не могла она видеть эту сладкую парочку. С души воротило. С другой стороны – как же не отдать последний долг хорошему человеку? Он ведь в свое время на коленках ее подбрасывал, Оля помнила. И неважно, что он ей там наговорил в пьяном виде в их последнюю встречу. Не в себе человек был, за три часа до кончины-то...

На похороны Оля пришла ненакрашенная, в скромном черном платице, встала сбоку, чтобы не привлекать чужого насмешливого внимания. Все равно станут судачить об отставленной невесте – кто посмеется злорадно, а кто и пожалеет. Неизвестно еще, что хуже...