Стиг-знаменосец - страница 5
А травы стоят высокие.
Старшая дочь темна и смугла,
Младшая дочь, как солнце, светла.
А двое парней жениться не прочь,
Но оба глядят на младшую дочь.
К морю сестра зазывает ее:
«Пойдем на валун, помоем белье».
«Что же нам мыть, сестра, не пойму.
Сама погляди: все чисто в дому».
«Не смою ли я моей смуглоты,
Нельзя ли стать мне светлой, как ты?»
«Купайся весь день, не станешь, как я.
Уж, видно, такая судьба твоя».
Вот сестры к берегу дошли
И речь о парнях дорогой вели.
Сестра привела сестру к валуну,
Столкнула сестру в волну, в глубину.
«Сестра, помоги! Ларец отворю,
Серебряный нож тебе подарю».
«Серебряный нож возьму я сама,
Уж больно парней ты сводишь с ума».
«Сестра, помоги! Ларец отворю,
Браслет золотой тебе подарю».
«Браслет золотой возьму я сама,
Уж больно парней ты сводишь с ума».
«Сестра, помоги! Едва говорю.
Я жениха тебе подарю».
«Теперь за него я выйду сама,
Теперь не сведешь ты парня с ума».
«Тогда передай родному отцу:
По светлому дну пойду я к венцу.
Словечка отцу не молвить со мной,
Мой свадебный пир — под синей волной.
Пускай у воды не бродит в тоске,
Я крепко усну на белом песке».
Вот едет рыбак, гребет в два весла
И видит, что клад волна принесла.
Наделал он струн из светлых волос,
На свадебный пир он арфу принес.
Играет рыбак, и арфа поет.
Невеста, смеясь, вино подает.
Играет рыбак, и арфа поет.
Невеста дрожит и с места встает.
Как птица поет в лесу на заре,
Так арфа поет о младшей сестре.
Играет рыбак, и арфа поет.
Горек мой хлеб.
Упала невеста, час ее бьет.
А травы стоят высокие.
БАТРАЧКА С РУЧНОЙ МЕЛЬНИЦЕЙ
Инге запела, зерно меля,
Так хорошо.
Сон отлетел от короля,
Так хорошо она пела.
Тихо король подзывает слугу:
«Что там за птица, понять не могу».
«Инге-батрачка мелет муку
И лучше поет, чем кукушка — ку-ку».
«Ну-ка, слуга, за Инге пойди,
На галерею ко мне приведи».
«Инге, король послал за тобой,
Поторопись, на месте не стой».
«Мне к королю идти чудно,
Я ведь одета в простое рядно».
«Если тебе оказана честь,
Значит, смело ступай в чем есть».
Инге пошла, скрывая страх,
В козловых стоптанных башмаках.
Дверь отворила, скрывая стыд.
Нежно король на нее глядит.
«Спой мне, Инге, — за песню твою
Рубашку шелковую отдаю».
«Рубашку шелковую возьму,
Да только не буду петь никому».
«Спой мне, Инге, — за песню твою
Замок каменный отдаю».
«Замок я каменный возьму,
Да только не буду петь никому».
«Спой мне, Инге, — за песню твою
Полкоролевства отдаю».
«Полкоролевства я возьму,
Да только не буду петь никому».
«Спой мне, Инге, — за песню твою
Сердце и жизнь тебе отдаю».
«Не про меня подарок такой,
Но петь тебе буду день-деньской».
Поет она песню, поет она две,
Затанцевали щепки в траве.
Поет она три, поет она пять,
Весь двор короля пошел танцевать.
Поет она шесть, поет она семь,
Сама танцует на зависть всем.
Долго с Инге король говорил,
Кольцо золотое подарил.
Нынче Инге обручена,
Так хорошо.
Трон с королем разделит она,
Так хорошо она пела.
ЭСБЬЁРН И УРМЕН
Эсбьёрн и Урмен сошлись пировать.
Слышат: бродяга-бездельник
С улицы просится в дом ночевать.
А на дворе-то сочельник.[10]
Вдоль по исландской земле
они хижины ставят.
Эсбьёрн сказал: «Я прохожему рад,
Спать на постели ты ляжешь.
Если же знаешь какой-нибудь клад,
В точности место покажешь».
«Золота, меди, богатых колец
Есть у меня сколько надо.
Клад мой богат, — только тот не жилец,
Кто доберется до клада».
«Лживый твой голос узнал я теперь,
Тролль по прозванию Брюсен!
Мигом я выброшу тролля за дверь,
Псами ты будешь искусан!»
«Стар я, о Эсбьёрн, выдумывать ложь,
Черное смешивать с белым.
Если ты в гавань мою приплывешь,
Слово проверим мы делом».
Утренний холод прошел по земле,
Солнце багровое встало.
Хлеба коврига лежит на столе,
Тролля же как не бывало.
Эсбьёрн достал свой испытанный меч,
Бросил кольчугу с ним рядом.
«Тролля убить или мертвому лечь,
А овладею я кладом!»
Эсбьёрн отважен, и Урмен упрям,
Ждет их нелегкая доля.
Мчится корабль по соленым волнам
К логову злобного тролля.
Смело к причалу корабль подошел,
Челядь у замка толпится.
Эсбьёрн сажает дружину за стол,
Сам, как хозяин, садится.
Тощая кошка, как уголь черна,
Возле застолья ходила.
Злобно за Эсбьёрном храбрым она