Стихи 1984 – 2016 - страница 35

умирающему мозгу - таких же простых и хищных.

Наступленье обычного, невыразимо серого дня,

слабый рвотный рефлекс, возвращенье ума в коробку.

Лепестки превращаются в жижу, а боги обратно в я,

говорящего пыльное, наследующего за кроткими.

2007

Вначале белый шум возможного потом,

потом немые боги, сумерки и пена.

Немного времени, немного неба в дом.

Шаманская болезнь идет назад по венам,

выходит прочь - ну вот, теперь ни светляки,

ни нитка острая, ни птицы из соломы

не выведут к огню. Закрыть лицо и вкривь

вести чумным пером по стенам (что ни слово,

то до свидания), и не существовать

с такою силою - как будто кто-то взял нас

и выломал как дверь. А там - уже едва

удержишься, такой сквозняк начался.

2007

Не выпорхнуть из собственной горсти.

Расскажешь время, звук засунешь в ухо

несчастное, и будешь там плести

кресты паучие, мотать слюну из брюха,

пока не упадешь чудовищным мотком,

посылкой, куколкой - и не сумеешь выйти

из этих стен, хоть бей в них языком,

хоть жри обратно каменные нити.

2007

Медсестра вынимает из уха засыпающую пчелу.

Видно мозг уже полон меда, поделен на ячейки, занят,

и медведебоязнь отныне приличествует челу,

вязкий гул восковой, электрический, полосатый.

а откроешь рот, враз вокруг никого - одни

золоченые звонкие жала, алчные думки улья,

танцы в солнечном поле, граненые ядом сны.

Медсестра кричит - нет, пчела не вполне заснула.

2007

Холодный ветер потрошит аллею,

где плоть моя целуется с твоею,

покуда мы - две бедные души -

целуемся в совсем иной глуши.

А бледные огни уже едят наш дом,

и арлекин с заржавленным багром

бежит по улице, что снится нам обоим

как купидон - такое же слепое

не правосудие, так равенство. Давай

открой глаза, цветущая трава,

сгори, увянь, опять глаза открой -

глянь, как багром пробило нас с тобой.

2007

Стекло, горящее синим, безоблачным, ненадежным.

Глазное яблоко сверкает, поет как фужер с водой

под влажным солнечным пальцем, а ставшая зрячей кожа

стонет октавой ниже, граничащей с темнотой

однолетних растений, тоже - глупых и безмятежных,

живущих на подоконннике в стакане слепых корней,

становящихся то лиловым, то розовым, то кромешным

фиолетовым бархатом, раскачивающимся в окне.

2007

Следящий по темному небу полет фосфорических баб -

не пахарь уже и не ухарь, и не хома сапиенс мерзкий,

текущий, как черная жижа, по граду, где жуть и стрельба,

где в небо уходят дымы, где про цвет узнаешь из пореза -

когда уже хлынула, выцвела... поздно совсем узнаешь,

что радуга лишь начиналась вот с этого красного света,

и выла под тусклою кожей - дракон, переливчатый сплошь,

все время летевший сквозь небо, которого, думалось, нету.

2007

Отсутствие цвета, отсутствие контура, рябь

застоявшейся сепии, далей нестрашных и пыльных,

исцарапанных, сломанных, где наши тени парят

на границе из пепла и соли. Мы кажется были

вместе с душами пойманы этой машинкой, где свет

превращается в прямоугольники едкого праха

в слюдяную избушку, домишко, где нас уже нет,

а снаружи нас нет и подавно. От нюха до паха

перерубленных шторкою, вытравленных серебром

из трехмерного в плоское, свернутое в рулончик,

позабытых... Мы кажется были, и думали про

разноцветное завтра, светящееся и непрочное.

2007

Горловое пение сизых чердачных окон,

лающих лестниц раскатистые пролеты.

Девушкам мясо тем слаще, чем оно -

пушечнее, расстрельнее, животней.

Навсегда их коротко. Форева их как-то янг.

Ну и ладушки: какая печаль похожему

на любого другого - настолько, что слово "я"

похоронено под ставшей дешевле кожею.

Ну кому, ну какая здесь может упасть печаль.

Поди, разбери, какого сидорова накрыла

то ли статистика, то ли апрель в грачах,

пролетающих над выстроенными в затылок.

2007

Смотри, голова раскалывается, и сморщенный, влажный мозг

дрожит, расправляется, и крылья с нарисованными глазами

пляшут в огромном пространстве, где сладко горит ожог

солнечный, затягивающийся... Темнеющий, полосатый,

пятнистый, все менее четкий, словно тихо тонущий мир -

в сумерках, в безразличии, с выеденной сердцевиной -

удаляется, словно кокон с доспевающими людьми,

круглый, синий.

2007