Стихи 1984 – 2016 - страница 9

У бога есть ангел считать ворон,

и ангел читать по губам,

ангел, склонный следить лавэ

и щелкающее в черепах,

и ангел для выживших в голове,

и ангел, глядящий в пах.

Скатилась последняя баба, стих

подземный ветер и вынес нас,

и ангел, которому все по пути,

сходит за пивом и скажет час.

2003

вот отвалятся руки и что ты потом возьмешь

вот отнимутся ноги и что и куда идти

на затылке будет вовсю куражиться вошь

отгони ее милая я ж не усну прости

укушу тебя ровно в восемь пора вставать

просыпайся и выдумаем что-нибудь от тоски

да мы все еще здесь да под нами стоит кровать

дети молятся в кухне мышь глядит из муки

разломи ка мне голову скажешь потом что там

оторви мне ребро погони из сердца котов

как сбылось-то все поцелуй меня натощак

раствори мне мечту в этом воздухе как и до

2003

В фартучке белом гуляет собачка,

держит кубарь на холодном носу.

Это такая работа, и значит

в кассе ей выдадут на колбасу.

Дома, поев, когда день уже прожит,

курит собачка, уставясь в окно.

Слезы на морде рисуют дорожки -

есть же, блин, счастие! - где же оно?...

Полночь нема - ни намека, ни вести.

Тяжко вздыхая, собачка уснет -

снятся ей фартучек, крылья из жести,

музыка, кнут и условный полет.

2003

Меркатор рисует квадратную землю -

гудящий и каменный лист под ногами,

и звезд не так много - лишь семижды семью

двенадцать, всего в ста саженях над нами.

Как провинциалы не падают с края -

наверное некуда - ставить ли опыт?

Сквозь что эта дура несется, не знаю,

окаменевшим ковром-самолетом.

А глянув в колодец, вдруг видишь сквозь воду

мельканье ландшафтов. Тоска. Рано утром,

но завтра, я выйду к колодцу, свободный

как нечеловек, и нырну с парашютом.

2003

Обычный розовый язык,

прямохождение в ботинках,

контекстный вздох после грозы

в начале мая.

Мы едины,

хотя порою выдает

мигательная перепонка,

колени, что наоборот,

и крик твой -

беспричинно тонкий.

2003

Мерцает плоть. То дым, то человек,

то муравейник. Звук, почти напрасен,

переломляется в промерзшей голове

и бьет хвостом. Он зелен, жёлт и красен.

Он пуст. С полуразумным языком,

свисающим из нарочитой морды,

ведущим в некий Киев - далеко.

Там яблоки. Там думают на мертвых,

которым есть и имя и лицо.

Под ним остановившаяся память,

а глубже - звук, большое колесо,

запястья с зарастающими ртами.

2003

Зашей глаза цыганскою иглой

кричащими за улицу стежками.

Иди как камень, думая шагами

по мнимой мостовой, пускай пришло

иное время. Ты растишь своё.

Все еще живы или неподсудны.

Глазное дно, куда, почти безлюдым,

пейзаж ложился тихим кораблём -

остаться вечным. Думаю тебе

мы ужаснемся, увидав вживую

и ощутив, что ты не существуешь.

Что мы не существуем. Хоть убей.

2003

Любовь причудливей, чем секс двух акробатов

на ветке дерева в пернатой вышине

на фоне облаков при включенном закате

в безветрии и музыке извне.

Так свет, споткнувшись, падает на тайну,

метеорологи выплясывают дождь,

мы дышим в такт, а дети скоро станут

завязывать шнурки без помощи точь-в-точь.

2003

А что покойник спит? - наркоз, чтоб не орал,

когда опять запихивают в тело,

в улитку плоти, в женщину - вспотела,

такая бедная, да и тошнит с утра.

2003

увы как громко море снится

над показавшейся землей

летит приснившаяся птица

нет самолет летит домой

и если я сейчас проснуся

мамани там в конце пути

не встретят деток не вернутся

с каникул детки

не буди

2003

На заре - не сейчас и не здесь -

птичье пенье вплетается в жабье,

и парящие свиньи зимбабве

тихо, сонно плывут в высоте.

Местный бог, обмакнув в провансаль

запоздало молящийся завтрак,

ест, ревниво следя, чтобы завтра

получалось почти как сказал,

умиляясь о ланях и львах,

о внезапно придуманных гадах.

Только люди чего-то не рады,

просыпаясь о двух головах.

2003

поднимается ветер так прыгай с балкона лети

охреневшим опоссумом диким мохнатым квадратом

прошлогодним конвертом который не может найти

ни дорогу туда ни о радость дорогу обратно

о как вид мы летаем но лишь неизвестно куда

и однажды лети пока не примерещилось поздно