Стихи. Мелодии. Поэмы - страница 2

В 1079 году император Шэнь-цзун, вняв советам своей матери, назначил Су Дун-по губернатором озерного округа Хучжоу. Это внезапное возвышение опального поэта вызвало взрыв негодования у двух главных сановников императорского двора — Ли Дина и Шу Даня. (Ван Ань-ши к этому времени был уже отстранен от должности: крах его карьеры во многом объясняется интригами его же выдвиженцев.) При дворе зрели коварные планы против Су Дун-по: этот обличитель императорских чиновников, едкий сатирик, способный одной меткой строкой оконфузить и высмеять любого из власть предержащих, страшил их своим могучим авторитетом ученого, поэта и философа.

А Су Дун-по, прибыв в Хучжоу и вступив на пост губернатора этого округа, отправил, как это положено было по правилам того времени, короткое благодарственное послание императору — «се-бяо». В этом послании были такие строки: «Государь знает, что я, видимо, глуп, потому что не могу угнаться за новыми выдвиженцами. Но государь, принимая во внимание то, что я стар и не свершу проступков, все-таки доверил мне роль пастыря простых людей».

На первый взгляд в этих словах не было ничего предосудительного. Однако когда «се-бяо» Су Дун-по было помещено во дворцовом вестнике, весь столичный чиновный люд воспринял эти слова как выпад против фаворитов императора — Шу Даня и Ли Дина. Да и сами они не сомневались в том, что именно на них указывал губернатор Хучжоу императору, говоря о «новых выдвиженцах», именно на них намекал, говоря, что сам «не свершит проступков». Сановники решили, что Су Дун-по покушается на их власть. В седьмом месяце 1079 года один из высокопоставленных дворцовых цензоров официально заявил, что Су Дун-по предъявляется обвинение в клевете на высшие органы императорской администрации. Через несколько дней глава Палаты цензоров Шу Дань предъявил в качестве обвинения несколько стихотворений, в которых Су Дун-по обличал чиновничий произвол, коррупцию, казнокрадство. В одном из них поэт писал, что чиновники даже по ночам стучатся в дома крестьян и требуют денег. В другом утверждал, что крестьяне не только забыли вкус мяса, но стали забывать даже вкус соли, ибо ее не бывает порою по три месяца. А в стихотворении «Храм желтого вола» он дерзко противопоставил каменное изваяние вола — фигуру священную, божество, которому поклоняются и приносят в жертву вино и овец, — живому волу, который лишь пучком травы утоляет голод: ясно, что здесь противопоставлены господа и простолюдины, сановные бездельники и трудовой народ. В стихотворении «В дождь навещаю храм всемилостивейшей Гуаньинь на горе Тяньчжу» поэт называет чиновника-эксплуататора «богом в одежде белой»: этому «богу» совершенно нет дела до того, что ливень губит крестьянские поля, что «крестьянин руки опустил, крестьянка бросила корзину».

Так против Су Дун-по сколачивалось «судебное дело». Не ограничившись несколькими сатирическими стихами поэта, Шу Дань объявил «крамольными» все четыре тома его стихотворений, изданных в то время и уже ставших популярными не только в Китае, но даже, например, в соседнем чжурчжэньском государство Цзинь.

Вскоре было сформулировано обвинение и сформирован суд. Главным обвинителем «по делу Су Ши» был назначен Ли Дин, снискавший худую славу среди крупнейших ученых и поэтов того времени. Сыма Гуан называл этого придворного выскочку «скотиной», поскольку тот отказался совершить траурный ритуал после кончины своей матери. Ли Дин, этот интриган, предавший своего доверчивого учителя Ван Ань-ши, сумел лестью и демагогией расположить к себе императора Шэнь-цзуна. И, естественно, Ли Дин ненавидел Су Ши за честность и прямоту. Именно он в спешном порядке отдает распоряжение об аресте поэта и губернатора Хучжоу, о препровождении его под стражей в столицу Бяньцзин (ныне г. Кайфын). В тринадцатый день восьмого месяца 1079 года Су Дун-по был брошен в столичную тюрьму. А вскоре началось и судилище, на каждом заседании которого неизменно присутствовал сам император. Главные обвинители — Шу Дань и Ли Дин — разражались на суде горячими речами, в которых ненависть к обвиняемому перемежалась с приторной лестью пред императором и фальшивым верноподданническим пафосом.