Стихи - страница 11

стр.

[1938]

Музей

Когда и разрывы гранат,
И танки, и песни солдат —
Все станет виденьем былого;
Когда, наконец, победят
Работники шара земного
И сгинет сцепленье костей
Последнего лиходея, —
Тогда-то откроют музей, —
Отцы, приводите детей!
Входите под своды музея!
Испанец, москвич и туркмен,
Все жители чистой планеты,
Бродите по залам
Вдоль стен,
Рассматривайте предметы.
Пройдемся по Залу Войны,
Без лектора — сами обсудим.
…Вот нож непонятней длины.
Что делали этим орудьем?
Не шерсть ли снимали с овцы?
Иль ветки в саду подрезали?
Для этих работ кузнецы
Не так бы ножище ковали.
Он саблею звался тогда,
И этой полоскою стали
Вдруг голову без труда
От сердца людей отделяли.
Веками над бедняком
Глумился вооруженный,
Но точно таким же клинком
За счастье народа
Сражался товарищ Буденный
Вот клинья — остры и тонки,
Как видите, — светлый и ржавый.
Обоим названья — штыки.
Но разной прославлены славой:
Одним — интервент убивал
Китайскую девочку; знаю —
Другим партизан добывал
Навеки свободу Китаю.
Фиалками и резедой
Один из штыков украшаем,
И тиха ржавеет второй.
Что ж, дальше пойдем. Почитаем.
Вот пуля: немного свинца
Вливалося в колбочку стали,
Расплющенную с конца, —
Ее, торжествуя, достали
Из черепа мертвеца,
Из черепа подлеца,
Которого Гитлером звали…
Так злые орудья земли,
Стопроклятые от века,
В рабочих руках принесли
Свободу для Человека.
Вот новая комната. В ней
Есть вещи — оружья дороже.
У стен монументы вождей.
Глядят величавей и строже.
Мы быстро по залу идем,
И пол не шумит под ногою.
Над вечным музейным стеклом
Склонилися пальма с сосною.
Пришедший!
Не стыдно ль тебе
Стоять в головном уборе?
Вот книжица…
ВКП(б)
Оттиснуто на коленкоре.
Короче — партийный билет.
Товарищ глядящий! Прохожий!
Ты мог быть и молод и сед,—
Пусть с черной, пусть с белою
                        кожей
Но сам стоял до конца
В борьбе за рабочее дело,
Ни лжи не боясь, ни свинца,
Работал открыто и смело
И словом и жалом штыка,
Чтоб наша родная планета
Вкруг солнца носилась века,
Трудом и любовью согрета, —
Ты званье большевика
Был требовать вправе за это.
Да здравствует партия! Свет,
Взошедший над тенью земною!
И люди неведомых лет
В музее увидят Билет,
Поклонятся, встретясь с тобою.
О прошлом вздохнет старина,
А молодость — славу лелея.
И будет народу полна
Вовеки
Партзала Музея.

[1939]

Дорога на Фирюзу

Пели ласточки. Попеременно
Ветер дул то в спину, то в глаза.
Шел туркмен навстречу.
У туркмена
Я спросил: «Далёко ль Фирюза?»
Видно, он не говорил со мною
На одном и том же языке.
«Фирюза?» —
И указал рукою
На сиянье в желтом далеке.
Я пошел к сиянью…
Вечерело.
Был я и один и не один —
По шоссе навстречу то и дело
Мчали тени грузовых машин.
Жизнь! Она повсюду, не обманет…
Всюду чистые ее следы, —
Вдруг тюльпаном встанет,
Мошкой прянет,
Тростником взойдет из-под воды.
Вот он, раскаленный до обжога,
Желтый мертвый камень, а и тот…
Лишь приподними его немного —
Что-то проползет, трава растет!
…Жар спадал, и в освеженной дали
Неплодовые цвели кусты,
На ладонях (листьях) поднимали
Оправдание свое: цветы.
Шел в тревоге я живой и крепкой.
Встречный куст хотелося покрыть
Пиджаком, украсить сверху кепкой,
Будто с человеком говорить.
Так я думал.
А вокруг гудели
Телеграфные столбы. Но мне
Ласточек, что над столбом летели,
Больше не хотелось видеть.
Мне —
Человечье надобно дыханье,
Руки пожимать, смотреть в глаза.
…А навстречу ширилось сиянье.
Это был поселок —
Фирюза.

[1939]

Ночная песня в Арпаклене

За окошком шорох редкий… Так блестит
                                луна,
     Будто бы под каждой веткой
     Лампа зажжена.
Я гляжу, привстав на койке: твой
                           комбинезон
     В белых пятнах новостройки —
     Пуст и свернут он.
Ты забылся на диване, угловат и сед,—
     Шепот слышу и дыханье…
     Спишь ли ты? Сосед!
Пусть усы твои не бриты и в морщинах
                                рот.
     Пусть черты твои открыты
     Сквозняку забот!
Седина твоя и властных пальцев пятерня
     Пусть других сбивает с толку,
     Только не меня:
Если пели с колыбели песни над тобой.
     Как не спеть над величавой
     Головой седой!
…Ты уснул, как спят мужчины: и во сне
                              твоем
     Фары грузовой машины