Стихотворения (1929) - страница 10

Вы себе представляете

                                      парижских женщин

с шеей разжемчуженной,

                                       разбриллиантенной рукой…

Бросьте представлять себе!

                                             Жизнь —

                                                            жестче —

у моей парижанки

                             вид другой.

Не знаю, право,

                         молода

                                     или стара она,

до желтизны

                     отшлифованная

                                               в лощеном хамье.

Служит

             она

                   в уборной ресторана —

маленького ресторана —

                                        Гранд-Шомьер.

Выпившим бургундского

                                        может захотеться

для облегчения

                          пойти пройтись.

Дело мадмуазель

                             подавать полотенце,

она

      в этом деле

                          просто артист.

Пока

        у трюмо

                      разглядываешь прыщик,

она,

      разулыбив

                        облупленный рот,

пудрой подпудрит,

                              духами попрыщет,

подаст пипифакс

                            и лужу подотрет.

Раба чревоугодий

                             торчит без солнца,

в клозетной шахте

                              по суткам

                                              клопея,

за пятьдесят сантимов!

                                     (по курсу червонца

с мужчины

                  около

                           четырех копеек)

Под умывальником

                               ладони омывая,

дыша

          диковиной

                           парфюмерных зелий,

над мадмуазелью

                             недоумевая,

хочу

        сказать

                    мадмуазели:

— Мадмуазель,

                         ваш вид,

                                       извините,

                                                       жалок.

На уборную молодость

                                     губить не жалко вам?

Или

       мне

              наврали про парижанок,

или

      вы, мадмуазель,

                                 не парижанка.

Выглядите вы

                       туберкулезно

                                             и вяло,

чулки шерстяные…

                               Почему не шелка́?

Почему

             не шлют вам

                                  пармских фиалок

благородные мусью

                                 от полного кошелька? —

Мадмуазель молчала,

                                   грохот наваливал

на трактир,

                  на потолок,

                                    на нас.

Это,

       кружа

                 веселье карнавалово,

весь

        в парижанках

                              гудел Монпарнас.

Простите, пожалуйста,

                                    за стих раскрежещенный

и

   за описанные

                         вонючие лужи,

но очень

              трудно

                         в Париже

                                        женщине,

если

        женщина

                       не продается,

                                             а служит.

В смокинг вштопорен,

побрит что надо.

По гранд

              по опере

гуляю грандом.

Смотрю

             в антракте —

красавка на красавице.

Размяк характер —

всё мне

             нравится.

Талии —

               кубки.

Ногти —

              в глянце.

Крашеные губки

розой убиганятся.

Ретушь —

                 у глаза.

Оттеняет синь его.

Спины

           из газа

цвета лососиньего.

Упадая

            с высоты,

пол

      метут

                шлейфы.

От такой

              красоты

сторонитесь, рефы.

Повернет —

                    в брильянтах уши.